Осенний веер Бань-цзеюй
Она написала про шелковый веер,
Белый, как лунный свет.
Любовь государя отныне призрак
В безлунной ночи пустой.
Осенью шелковый веер не нужен,
Спрячут его в ларец.
Печальная доля, печальные вздохи —
За пологом ночью одна.
Она написала про шелковый веер,
Чистый, как первый снег.
Осенью поздней, по первому снегу
Прислал за ней государь.
Сколько нахлынуло чувств и мыслей,
Сколько проснулось надежд.
Но пуст и тих дворец отдаленный –
Там он ее не ждал.
Она написала про шелковый веер,
Круглый, как лунный диск.
Но круг ее жизни замкнулся не сразу,
Смирилась не сразу она.
Недаром у той, что ее заменила,
Про брови хотела спросить –
Насколько длинны – настолько и будет
Длинна государя любовь.
Она написала про шелковый веер,
Про лето и про добро,
Боясь, что остынут добрые чувства,
Иссякнут на полпути.
Неправда, что с помощью злых заклятий
Хотела она вернуть
То, что вернуть уже невозможно,
Ведь лето, увы, прошло.
Она написала про шелковый веер
Стихи на грустный мотив.
Стихи слагать в покоях пустынных –
Ей это осталось одно.
Цветущий дворец отныне во прахе,
Во мхах из яшмы крыльцо,
Травы сорные, травы густые
Забили внутренний двор.
Она написала про шелковый веер
Однажды в лунную ночь
На шелковом веере, чтоб государю
Послание передать.
Взмах веера легкий рождает ветер,
Лицо освежит и чувства.
Но поздно – стылой порой осенней
Холодные дуют ветра.
В покоях весенних чудесная флейта
Игрой веселит своей.
Милость снискавшая там смеется,
А прежней нет и следа.
В изгнанье глухом безнадежном забыта,
Как будто бы умерла.
И кто-то сказал, что и впрямь погибла,
В тоске покончив с собой.
Она написала стихи про веер,
Про осень и про печаль.
Повесть проста, печаль безыскусна,
Но в них ведь целая жизнь.
Целая жизнь, вся, без остатка,
Такая, как довелось.
С тех пор миновало двадцать столетий,
Но песня еще слышна.
Она написала стихи про веер,
Всю душу вложила в них,
Все вздохи, все слезы и все печали –
В несколько кратких строк,
Лучших поэтов сумев затронуть
До глубины души,
Заставив о ней, о далекой, грезить
И ей стихи посвящать.
20.12.2013г.
***
Послесловие:
Бань-цзеюй – придворная дама императрицы Сюй-хоу, супруги императора Чэн-ди из династии Хань (правил с 37 до 7 г. до н.э.). Бань стала фавориткой Чэн-ди, но была отвергнута им ради Чжао Фэйянь (Чжао Летящая Ласточка) и ее сестры Чжао Хэдэ, также снискавшей расположение императора. Сестры Чжао пользовались большой властью, но еще опасались влияния Бань-цзеюй и обвинили ее в том, что она будто бы пыталась с помощью черной магии вернуть любовь императора, однако Бань удалось оправдаться.
О конце Бань-цзеюй рассказывают различно. Либо она много лет жила в уединении и полном забвении, пережив императора, либо, потеряв все надежды и не вынеся тоски одиночества, покончила с собой.
Бань-цзеюй в свое время славилась как образованная женщина и поэтесса. Особенно громкую известность ей принесло одно короткое стихотворение, созданное в стиле народных песен юэфу, — «Песнь на мотив обиды» или «Осенний веер». Согласно преданию, Бань написала его на белом шелковом веере.В китайском искусстве, поэзии и живописи, возникла устойчивая метафора: осенний веер — покинутая женщина.
Образ Бань-цзеюй, благонравной, добродетельной красавицы, познавшей несчастную любовь и потому ставшей традиционным образом оставленной возлюбленной, вдохновлял китайских поэтов и художников на протяжении веков.
***
Источник
Бань-цзеюй. Какую поэтессу прославил круглый веер?
«Человечество ищет символ, чтобы выразить себя», — сказал учёный и философ Альфред Норт Уайтхед. Это тем более справедливо, когда речь заходит о поэтическом слове. Порой обычный бытовой предмет позволяет показать сокровенные мысли и переживания автора. Так произошло в глубокой древности, когда китайская поэтесса Бань-цзеюй посвятила стихи круглому вееру.
Белоснежный тончайший шёлк –
Стал ветшать он с недавних пор.
Был когда-то он девственно-чист,
Словно иней иль первый снег.
И на веере ярко блестел
И лучился тканый узор.
Веер круглый, как будто луна,
Находился всегда при мне –
В рукаве держала его.
Всякий час он был под рукой,
Чтоб овеять моё лицо
В пору жаркую ветерком.
А теперь всё чаще страшусь:
Скоро осень и лету конец.
Ветер с севера налетит,
Одолеют тепло холода.
Веер будет уже ни к чему –
И упрячут его в ларец…
Не изведать мне больше любви –
Никогда! Никогда!
Название этого стихотворения в разных переводах варьируется – «Песнь о моей обиде», «Осенний веер», «Поэма о печали». Образ круглого опахала стал аллегорией горькой судьбы самой поэтессы, и вместе с тем покинутой возлюбленной вообще. И, конечно, того глубокого чувства, которое было отвергнуто и осталось неоценённым.
Автор одного стихотворения
Бань-цзеюй вошла в число великих поэтов Китая. Но удивительно, что в наследство потомкам она оставила одно-единственное стихотворение. Случай уникальный. О других её сочинениях вряд ли найдутся достоверные сведения.
…За завесой веков трудно проследить жизненный путь отдельного человека. О Бань-цзеюй известно немного. Она жила в I веке до н.э. Подлинное её имя неизвестно. Бань – наименование клана, к которому она принадлежала при рождении. Цзеюй – официальный титул. Она была фрейлиной при императорском дворе. Достаточно рано попала в гарем, что и определило дальнейшие события.
Император Чэн-ди сделал её своей фавориткой, забыв ради неё других наложниц. Бань-цзеюй обладала редкой красотой, при этом славилась и своей мудростью. Прекрасная поэтесса искренне любила Чэн-ди, но понимала, что для него на первом месте должны стоять государственные дела. Однажды даже отказалась от совместной поездки, чтобы не мешать императору размышлять над важными вопросами.
Но правление Чэн-ди было достаточно бесславным. Указы и законы за него нередко принимали родственники. А сам он больше думал об удовольствиях и развлечениях, чем о благе своей страны. Наступил момент, когда он увлёкся красавицей-танцовщицей Чжао Фэйянь, и его чувству к Бань-цзеюй пришёл конец. Правда, на прощание он подарил бывшей возлюбленной высокий титул – видимо, таким образом извинялся перед ней.
Несмотря на глубокую печаль, Бань-цзеюй сумела сохранить человеческое достоинство и не стала участвовать в интригах. Она удалилась во «Дворец Вечной верности», а перед этим поднесла императору горькие строки, которые, по преданию, написала на шёлковом веере. Но государя они не особенно тронули.
«Кто-то меж кустов смеётся»
Потомки же сумели оценить по достоинству стихотворение – его изящный словесный узор, глубину образа и тонкую символику. А сама поэтесса на протяжении веков не раз становилась героиней произведений других авторов. В частности, Ван Вэй написал стихотворение «Фрейлина Бань-цзеюй», в котором как бы она сама повествует о своей печали:
Странно всем, что двери я закрыла
В терем, где храню белила.
Царь спустился из приёмной залы,
Но его я не встречала.
Без конца смотрю, смотрю весь день я
В этот царский сад весенний.
Там, я слышу, говор раздаётся:
Кто-то меж кустов смеётся.
Счастье осталось в прошлом, а впереди лишь череда безрадостных дней. Бывшая фаворитка смотрит в сад и слышит смех своей счастливой соперницы. Это намёк на ту самую Чжао Фэйянь, ради которой император Чэн-ди оставил Бань-цзеюй. В связи с этим можно вспомнить продолжение истории.
Чжао Фэйянь за красоту и лёгкую походку прозвали Летящей Ласточкой. Однако больше ничем особенным новая фаворитка не обладала. Она стремилась удержать императора и опасалась, что он вернётся к оставленной возлюбленной. Не придумав ничего лучшего, обвинила Бань-цзеюй в попытке приворожить государя. Но такая ложь оказалась бесполезной. Бань-цзеюй сумела остроумным ответом (неясно, правда, каким именно) отвести от себя обвинение.
А смех красавицы Чжао Фэйянь скоро обернулся слезами. Её соперницей стала не кто иная, как родная сестра – Чжао Хэдэ. Слабохарактерный император Чэн-ди довольно быстро менял свои привязанности. Но, сделав фавориткой Чжао Хэдэ, государь внезапно умирает. Оказывается, новая возлюбленная, желая удержать его, опоила сомнительным зельем и слишком поздно с ужасом поняла, что превысила дозу.
Мать Чэн-ди, вдовствующая императрица Ван, часто огорчалась, глядя на поведение сына. После его загадочной смерти приказала провести расследование в гареме. Выяснилось, что Чжао Хэдэ не только свела в могилу самого императора, но ещё прежде тайно приказывала убивать его детей от других наложниц. Когда же она поняла, что разоблачена, то заколола себя кинжалом дабы избежать страшной казни. А сестра её Чжао Фэйянь лишилась всех почестей и доживала свой век в безвестности.
Сама Бань-цзеюй к тому времени окончательно оставила придворную жизнь. Как прошли последние годы талантливой поэтессы – неясно. Она, конечно, знала о печальной участи императора Чэн-ди, которого любила, и могла лишь сожалеть о его судьбе. По сути, он сам наказал себя, став жертвой своей бесхарактерности и неумения владеть страстями.
…«Символ всегда превосходит задуманное автором», — сказал Альбер Камю. Возможно, поэтому столь выразительной оказалась аллегория брошенного веера. Обрамлённая в тонкие стихотворные узоры, она стала отображением чувств и переживаний многих людей. А судьба самой Бань-цзеюй волновала даже спустя века, о поэтессе слагались легенды. Именно так порой оживает неясный силуэт из глубины минувшего и становится источником вдохновения для потомков.
Примечание: стихотворение Бань-цзеюй «Песнь скорби» приводится в переводе М.Басманова. Стихотворение Ван Вэя «Фрейлина Бань-цзеюй» дано в переводе Ю.Шуцкого.
Источник
Осенний веер Бань-цзеюй
Она написала про шелковый веер,
Белый, как лунный свет.
Любовь государя отныне призрак
В безлунной ночи пустой.
Осенью шелковый веер не нужен,
Спрячут его в ларец.
Печальная доля, печальные вздохи —
За пологом ночью одна.
Она написала про шелковый веер,
Чистый, как первый снег.
Осенью поздней, по первому снегу
Прислал за ней государь.
Сколько нахлынуло чувств и мыслей,
Сколько проснулось надежд.
Но пуст и тих дворец отдаленный –
Там он ее не ждал.
Она написала про шелковый веер,
Круглый, как лунный диск.
Но круг ее жизни замкнулся не сразу,
Смирилась не сразу она.
Недаром у той, что ее заменила,
Про брови хотела спросить –
Насколько длинны – настолько и будет
Долга государя любовь.
Она написала про шелковый веер,
Про лето и про добро,
Боясь, что остынут добрые чувства,
Иссякнут на полпути.
Неправда, что с помощью злых заклятий
Хотела она вернуть
То, что вернуть уже невозможно,
Ведь лето, увы, прошло.
Она написала про шелковый веер
Стихи на грустный мотив.
Стихи слагать в покоях пустынных –
Ей это осталось одно.
Цветущий дворец отныне во прахе,
Во мхах из яшмы крыльцо,
Травы сорные, травы густые
Забили внутренний двор.
Она написала про шелковый веер
Однажды в лунную ночь
На шелковом веере, чтоб государю
Послание передать.
Взмах веера легкий рождает ветер,
Лицо освежит и чувства.
Но поздно – стылой порой осенней
Холодные дуют ветра.
В покоях весенних чудесная флейта
Игрой веселит своей.
Милость снискавшая там смеется,
А прежней нет и следа.
В изгнанье глухом безнадежном забыта,
Как будто бы умерла.
И кто-то сказал, что и впрямь погибла,
В тоске покончив с собой.
Она написала стихи про веер,
Про осень и про печаль.
Повесть проста, печаль безыскусна,
Но в них ведь целая жизнь.
Целая жизнь, вся, без остатка,
Такая, как довелось.
С тех пор миновало двадцать столетий,
Но песня еще слышна.
Она написала стихи про веер,
Всю душу вложила в них,
Все вздохи, все слезы и все печали –
В несколько кратких строк,
Лучших поэтов сумев затронуть
До глубины души,
Заставив о ней, о далекой, грезить
И ей стихи посвящать.
Послесловие:
Бань-цзеюй – придворная дама императрицы Сюй-хоу, супруги императора Чэн-ди из династии Хань (правил с 37 до 7 г. до н.э.). Бань стала фавориткой Чэн-ди, но была отвергнута им ради Чжао Фэйянь (Чжао Летящая Ласточка) и ее сестры Чжао Хэдэ, также снискавшей расположение императора. Сестры Чжао пользовались большой властью, но еще опасались влияния Бань-цзеюй и обвинили ее в том, что она будто бы пыталась с помощью черной магии вернуть любовь императора, однако Бань удалось оправдаться.
О конце Бань-цзеюй рассказывают различно. Либо она много лет жила в уединении и полном забвении, пережив императора, либо, потеряв все надежды и не вынеся тоски одиночества, покончила с собой.
Бань-цзеюй в свое время славилась как образованная женщина и поэтесса. Особенно громкую известность ей принесло одно короткое стихотворение, созданное в стиле народных песен юэфу, — «Песнь на мотив обиды» или «Осенний веер». Согласно преданию, Бань написала его на белом шелковом веере.В китайском искусстве, поэзии и живописи, возникла устойчивая метафора: осенний веер — покинутая женщина.
Образ Бань-цзеюй, благонравной, добродетельной красавицы, познавшей несчастную любовь и потому ставшей традиционным образом оставленной возлюбленной, вдохновлял китайских поэтов и художников на протяжении веков.
Источник
Бань-цзеюй
班倢妤 Госпожа Бань. 46?-8? до н.э. Наложница Чэн-ди (33-7 до н.э.) — императора династии Си (Западная) Хань (III-1 вв. до н.э.). Подлинное имя неизвестно. Цзеюй — офиц. титул наложницы имп. гарема. Госпожа Бань считается одной из первых поэтесс в истории кит. лит-ры и одновременно наиболее значительным поэтом-лириком древности.
Бань-цзеюй Краткие сведения о ее жизни содержатся в разд. «Вай ци» («Внешние родственники») из «Хань шу» — «Книги [об эпохе] Хань» (цз. 97), составл. Бань Гу. Представительница знатного клана Бань, дальняя родственница Бань Гу, она попала в гарем сразу же после воцарения Чэн-ди. Женщина редкой красоты, хорошо образованная и обладавшая незаурядными лит. способностями, Бань-цзеюй возвысилась до статуса наложницы-фаворитки. Ее семейное счастье и благополучие закончились с появлением новой фаворитки Чжао Фэй-янь, публично обвинившей госпожу Бань в колдовстве и попытках наведения на нее порчи. Бань-цзеюй сумела убедить Чэн-ди в лживости обвинений своей соперницы. Не желая больше участвовать в придворных интригах и подвергать опасности собств. жизнь, она отпросилась из гарема и добровольно отправилась ухаживать за вдовствующей императрицей в ее уединенную резиденцию Чансиньгун (Дворец Вечной верности). Там она и провела все оставшиеся годы.
Сохранилось единств. произведение госпожи Бань «Юань гэ син» («Песня о моей обиде»), состоящее из десяти строк, написанных строгим пятисловным (по 5 иероглифов в строке) размером. Это аллегорич. рассказ о веере; за ним скрывается повествование о собств. судьбе и — шире — горькой участи женщины, к-рой суждено быть всего лишь красивой безделушкой для ее господина. Сшитый из белоснежного — словно иней или снег — шелка, подобный полной сияющей луне, веер радовал и тешил возлюбленного, принося ему в летний зной освежающий ветерок. Но наступит осень — и ставший ненужным веер будет брошен и позабыт: «Но боюсь возвращенья осеннего ветра — / Летний зной он от нас унесет. / И тогда господин бросит веер ненужный, / Не жалея его, не храня» (пер. Б.Б. Вахтина).
Стихотворение Бань-цзеюй весьма высоко ценилось в лит. критике последующих веков. Оно включено в наиболее авторитетные антологии — «Вэнь сюань» («Избранные произведения изящной словесности», цз. 27) и «Юй тай синь юн» («Новые напевы Нефритовой башни», цз. 1). В знаменитом трактате «Ши пинь» («Категории стихов») Чжун Жуна Бань-цзеюй объявлена поэтом высшей (по предложенной Чжун Жуном классификации) категории. Ее имя открывает плеяду самых выдающихся, по мнению критика, фигур в истории кит. поэзии. Чжун Жун дает краткую оценочную характеристику стихотворения, отмечая гармоничное сочетание содержательной глубины и худ. совершенства: «[Чувство] печали [так] глубоко, словесный узор (вэнь) изысканно-прекрасен».
С самого начала взгляды комментаторов и теоретиков лит-ры на жанровую принадлежность и даже название произв. Бань-цзеюй разошлись. В антологии «Вэнь сюань» оно помещено в разд. «Юэфу», т.е. отнесено к песенно-поэтич. жанру (юэфу), что подкрепляется его назв., в к-ром присутствуют термины гэ [4] и син [3] ‘песня’. Как юэфу оно включено и в свод «Юэфу ши цзи» («Собрание юэфу», цз.42) Го Мао-цяня (1050?—1126). В «Юй тай синь юн» оно озаглавлено «Юань ши» («Стихи об обиде»), т.е. признается собственно стихотворным произведением. В «Ши пинь», где «Песня о моей обиде» фигурирует под назв. «Туань шань» («Круглый веер»), это произв. тоже относится к стихотворной (не имеющей муз.-песенных корней) традиции — «древним стихам» (гу ши).
В более поздней комментаторской традиции и филологии оригинальность «Юань гэ син» и авторство Бань-цзеюй были поставлены под сомнение. В коммент. VII в. к антологии «Вэнь сюань» отмечается, что «Юань гэ син» написана в подражание неким одноименным нар. песням (юэфу миньгэ). Споры о происхождении «Песни о моей обиде» и ее принадлежности к авторской лирике или песенному фольклору продолжились и в науч. лит-ре. Часть исследователей разделяют т.зр. относительно авторства госпожи Бань.
Другие говорят о возможном существовании в ханьской поэтич. среде неск. одноим. песен, одна из к-рых могла быть создана Бань-цзеюй, но как подражание песенному фольклору. Третьи считают «Юань гэ син» собственно нар. песней; в таком качестве она представлена в ряде сводных изд. XX в. (напр., в составл. Юй Гуань-ином своде «Хань Вэй Лю-чао ши сюань» («Избранные лирические произведения [эпох] Хань, Вэй и Шести династий»), а также в сб. поэтич. переводов юэфу на рус. яз.
Независимо от того, кто подлинный автор «Юань гэ син», это произведение по праву относится к числу шедевров др.-кит. лирич. поэзии. Оно оказало значительное влияние на последующее развитие любовной лирики, положило начало традиции стихотворений-воспеваний (юн [5]). «Песня о моей обиде» послужила образцом для многочисл. подражаний в рамках авторских песен (вэньжэнь юэфу). Судьба самой Бань-цзеюй претворилась в излюбленный для кит. лирики сюжет; ее образ стал символом эфемерности счастья взаимной любви и трагичности женской судьбы.
Источники:
Хань шу, цз. 97 / Т. 1, с. 1011; Вэнь сюань, цз. 27 / Т. 1, с. 598; Юй тай синь юн, цз. 1 / Т. 1, с. 99; Юэфу ши цзи, цз. 42 / Т. 2, с. 1152-1156; сводные изд., куда вошло произв. Бань-цзеюй, см. в Библиогр. II на имена их составителей: Дин Фу-бао 1964, т. 1, с. 49; Лу Цинь-ли, т. 1, с. 116-117; Юй Гуань-ин (сост.), с. 42; Юэфу: Из древних китайских песен, с. 50; Regret // New Songs from a Jade Terrace., p. 43; Resentment // An Anthology of Chinese Verse, p. 21-22; A Song of Grief // The Orchid Boat. p. 3.
Литература:
Лисевич И.С. Древняя китайская поэзия и народная песня. с. 100-102; Сяо Ди-фэй. Хань Вэй Лю-чао юэфу вэньсюэ ши, с. 102-103; Хуан Цзе. Хань Вэй юэфу фэн цзянь, с. 53; Чжунго лидай шигэ цзаошан цыдянь, с. 118-119; Чжун Жун Ши пинь и чжу, с. 47-48; Юэфу ши сюань, с. 46-47; Women Writers of Traditional China. , p. 18-21.
Ст. опубл.: Духовная культура Китая: энциклопедия: в 5 т. / Гл. ред. М.Л.Титаренко; Ин-т Дальнего Востока. — М.: Вост. лит., 2006 – . Т. 3. Литература. Язык и письменность / ред. М.Л.Титаренко и др. – 2008. – 855 с. С. 211-212.
Источник
