Белки ранняя весна встречает белок не слишком богатыми запасами оставшимися с осени

Грызуны

Ни один отряд зверей не распространён так широко по свету, как грызуны, и ни в одном отряде нет такого изобилия видов: более 1700 видов — это 2/5 из всех млекопитающих.

У грызунов очень характерная зубная система — по паре грызущих зубов (резцов) в каждой челюсти, на некотором расстоянии от них — коренные зубы, а клыков нет. В отличие от зубов всех прочих млекопитающих резцы грызунов растут в течение всей их жизни. Поэтому, чтобы они не слишком отрастали, грызуну надо постоянно стачивать свои зубы, что-то грызя. Если один из резцов сломан, противоположный уродливо разрастётся (иногда даже врастает в мозг) — и для зверька это чаще всего означает гибель.

БЕЛИЧЬИ. Более подробное знакомство с грызунами начнём с белок. Обитают они на всех континентах, кроме Австралии.

Обыкновенная белка (есть у неё ещё полузабытое имя «векша») — зверюшка малая, а поди-ка — столетиями кормила, одевала. В сибирских лесах белка была первейшим объектом пушного промысла и торговли! Европа, благоустроенная и просвещённая, издавна одевалась в русский беличий мех.

Ранняя весна встречает белок и новорождённых бельчат не слишком богатыми запасами, оставшимися с осени. Шишки сосен и елей, провисевшие зиму на ветвях, семена уже рассеяли по ветру. Но под снегом можно отыскать потерянную клестом или дятлом шишку (зимой белка учует её даже под метровым сугробом) либо жёлудь, собиравшийся прорасти. Шишки белка потрошит профессионально — за 80 секунд оставит от сосновой шишки голый стерженёк и груду чешуек; на еловую, правда, потратит втрое больше времени. В весеннем лесу белка может полакомиться молодыми почками, побегами, ранними грибами. Кстати, грибы, особенно белые, подберёзовики, маслята, белка очень любит. Запасает их на зиму, сушит, нанизывая на сучки. Некоторые белки собирают до 2 тыс. грибов! Но шампиньонами почему-то пренебрегают.

Источник

В конце весны с наступлением хорошей погоды и появлением в воздухе насекомых прилета­ют к нам чёрные стрижи

Второй и третий пальцы на задних лапах большинства сумчатых срослись, и этот сдвоенный «палец» имеет два когтя. Зачем сумчатым это странное приспособление? Оказывается, оно служит им «расчёской», которой они чистят свои меховые шубки.

Сумчатая белка —самое мелкое сумчатое животное

(вес до 5 г, длина с хвостом — до 12 см).

Живут сумчатые обычно не­долго: например, северо­американский опоссум — всего 2 года. А долгожителем среди них считается тасманийский вомбат, похожий на крупного (до 40 кг ве­сом) грызуна. Один вомбат прожил в Лондонском зоопарке бо­лее 26 лет и погиб в 1906 г.

а порознь спастись проще. Кроме того, самки выбрасывают только больших детёнышей, кото­рые уже умеют бегать и прятаться, и только там, где можно укрыться. И если всё обойдётся, мать непременно вернётся туда, где рассталась со сво­им малышом, и будет его искать, пока не найдёт.

У молодой здоровой самки кенгуру — отла­женный «конвейер по производству детей». Ча­сто она одновременно растит троих: один раз­вивается внутриутробно, второй висит на соске, а третий уже большой и регулярно покидает сумку, чтобы побегать. Для его братишки это не опасно: от соска его не оторвёшь.

Те, кому посчастливилось увидеть живого кенгуру в цирке или в зоопарке, знайте, что это валлаби. Гигантские кенгуру в Россию обычно не попадают. Одни из самых удивительных вал­лаби — древесные кенгуру. Питаются они лист-

вой. Могут забраться на высоту в 18 м и прыг­нуть оттуда прямо на землю. При опасности они перескакивают с дерева на дерево, преодолевая расстояние до 10 м, но когда не торопятся, сле­зают по стволу, как медведи, хвостом вниз. Ночью они спускаются на землю за «деликате­сами» — папоротниками, нерасторопными яще­рицами или иными мелкими животными.

Наблюдение за древесными кенгуру в зоопар­ке — не для слабонервных. Так неуклюже пере­бираются они по ветвям, так «нетвёрдо» держат­ся, что каждую минуту не оставляет опасение — сейчас сорвутся! Приспособление их к древесно­му образу жизни ещё не закончилось.

Начав изучение австралийских млекопита­ющих, европейские учёные вскоре столкнулись с удивительным фактом — почти все звери этого континента были сумчатыми! Здесь сумчатые сумели освоить все те экологические ниши, ко­торые на других материках оказались заняты более совершенными зверями. Хищников заме­няли хищные сумчатые (сумчатые куницы, сум­чатый дьявол, тасманийский тигр). Муравьедов заменяли мурашееды, или сумчатые муравьеды. Мурашеед может выбросить изо рта язык на 10 см (это половина длины его тела). Им он достаёт в закоулках под корой запрятавшихся насекомых, втягивает в рот термитов.

В конце XIX в. был открыт и сумчатый крот, поразительно похожий на обыкновенных кро­тов. Э.В. Рогачёва рассказывает об этом: «От­крытие сумчатого крота было совершенно не­ожиданным и произвело сенсацию в австралий­ской зоологической науке. В 1888 г. животновод из Центральной Австралии У. Коутхард заметил

на почве незнакомый ему след. Этот след привёл его к колючему кусту, около которого он не­ожиданно нашёл крота, имеющего сумку». Сумчатый крот и до того был хорошо знаком корен­ным жителям Австралии. Но встречается он там гораздо реже, чем обыкновенные кроты в Евро­пе, и потому европейским поселенцам долгое время был неизвестен.

В Бразилии, Гайане, на севере Аргентины иногда можно увидеть, что кто-то взломал твёрдые как камень стенки термитников, проде­лал в них огромные дыры. И стволы деревьев разодрал чудовищными когтями. Изрыта быва­ет и земля, в которой толстые корни порваны, сломаны, как непрочные прутья.

Самого «деятеля», разрывающего когтями по­стройки термитов, увидеть за работой или на прогулке трудно. Он осторожен и днём своего подземелья не покидает. А кто его увидит, будет поражён и размером, и мощью когтей, и неза­урядной подвижностью громоздкого зверя.

Это «поработал» гигантский броненосец. Про­бив в термитнике дыру, броненосец-великан суёт в неё узкую морду и высовывает изо рта длин­ный липкий язык, обшаривая им все закоулки в термитнике. Насекомые прилипают к языку, и броненосец втягивает их в рот.

Длина гигантского броненосца, самого круп­ного в своём племени, — до 1,5 м, а вес — до 60 кг. И коготь на третьем пальце передней лапы у него рекордно длинный — более 20 сантимет­ров! Нора его имеет такой широкий вход, что туда вполне может пролезть человек. Трудно поверить, что и этот броненосец смотрелся бы карликом на фоне вымерших броненосцев (ве­личиной порой с носорога) — глиптодонтов.

Панцирь броненосцев (армадиллов) напоми­нает латы. Между прочим, броненосцы — един­ственные млекопитающие с кожным скелетом. Удивляют они учёных также изменчивостью своего количества зубов — у разных броненосцев их может быть от 8 до 100!

Живут броненосцы в Южной и Центральной Америке. Лишь один вид — девятипоясный броненосец, или тату, — обитает и в Северной Аме­рике. Когда тату появились в Мексике, никто не помнит. Но в 1870 г. они уже перешли северную границу страны и изрыли берега Рио-Гранде в Техасе. Через полвека добрались до штата Луи­зиана и «перепахали» там своими подземными ходами и норами все поля с посадками арахиса (земляного ореха). (За это их сильно невзлюбили местные фермеры.) Сейчас тату обитают и в других южных штатах США. Путешествуют они обычно по ночам. Неширокие ручьи переходят под водой по дну, задержав дыхание. Большие

Шаровые броненосцы (их два вида) прославились тем, что в случае опасности могут, как ежи, сворачивать­ся в шар, пряча внутри него легкоранимое брюхо. Свер­нувшись, броненосец напоминает пушечное ядро с единственным отверстием, через которое враг мог бы до­браться до его брюха. Но и здесь путь преграждает голова с прочным лобовым щитом. Этот шар не могут развернуть ни волк, ни лисица, и даже ягуару, чтобы взломать его, приходится изрядно повозиться.

Прочие броненосцы спасаются тем, что быстро, прямо-таки молниеносно, зарываются в землю. Даже гигантские армадиллы, не доверяя особенно прочности своих доспехов, заметив врага, сразу прячутся в «окопы», т. е. зарываются в землю. Один из них так отчаянно работал когтистыми лапами, что за минуту пробил асфальтовое покрытие на дороге и ушёл под землю.

потоки переплывают, набрав в лёгкие побольше воздуха.

Тату селятся у болотистых берегов рек. Норы длиной до 7 м роют у подножий деревьев и кустов. В жаркие дни тату вылезает из норы лишь по ночам. Передвигается то быстрым шагом, то рысцой, всё вокруг вынюхивает, тут и там копает, суёт нос в каждый гнилой пень — ищет червей, насекомых, лягушек. Съест и не­большую змею, если попадётся. Мелкие живот­ные, коренья, ягоды — обычная пища броненос­цев.

САМЫЙ МАЛЕНЬКИЙ БРОНЕНОСЕЦ

Самый крошечный из броненосцев — малый плащеносец , или пичисиего, — обитает на жарких песчаных равнинах Аргентины, поросших кактусами и колючими кустами. Длина его всего лишь 15 см, а весит он около 90 г. Этот зверёк вполне уместится на ладони. Бока и живот у него без брони, но «тыл» прикрыт специальным щитом, который от спинного панциря опускается круто вниз. В норе плащеносца получается хорошая дверь: забравшись внутрь, он затыкает бронированным задом вход, словно бутылку пробкой.

Знаменит пичисиего рекордно быстрым умением зары­ваться в землю. Всадник, заметивший его у ног коня, со­скочив с седла, не успевает схватить зверька: пока человек слезал с лошади, тот уже закопался!

Образ жизни он ведёт настолько скрытный, что даже местные жители не подозревали о его существовании и узнали о нём только от зоологов.

Верблюды созданы природой для жизни в без­водных пустынях и сухих степях. Они при­способились к этому прежде всего благодаря спе­циальной «обуви»: стопы верблюдов защищены мозолистыми подушками. По этому признаку

верблюдов и родственных им лам объединяют в отряд мозоленогих. Мозоли предохраняют ноги от ожогов о раскалённую солнцем почву и от травм об острые камни. Мозоли упругие, поэто­му особенно удобны для хождения по песку. Есть мозоли и на коленях и других участках тела верблюда, соприкасающихся с землёй, когда он ложится.

Пищи в пустыне немного, и верблюды вполне довольствуются растениями, которые несъедоб­ны для других животных, — например, верб­люжьей колючкой. Верблюд охотно жуёт побеги, утыканные шипами, которые, если на них на­ступить, свободно проткнут подошву сапога. В трёхкамерном верблюжьем желудке не перева­риваются разве что гвозди. Правда, для этого верблюдам, как и другим жвачным животным, приходится повторно тщательно пережёвывать сухую растительную массу. Верблюды способны обходиться малым количеством пищи. Обычный завтрак кочевников Сахары, туарегов, — горсть фиников. Её хватает на двоих: хозяин съедает мякоть, а косточки отдаёт своему верблюду, и оба до ужина сыты.

Верблюды прекрасно приспособились к не­хватке воды. В жару они почти не испаряют влаги, а от перегрева их спасает густая шерсть. К тому же они позволяют солнечным лучам днём повышать температуру своего тела до 40,5° С, «остывая» ночью до 34—35° С.

Организм верблюда может потерять 30% вла­ги, что почти для любого существа смертельно,

АМЕРИКАНСКИЕ «РОДСТВЕННИКИ» ВЕРБЛЮДОВ

В Южной Америке живут 4 вида безгорбых верблюдов, уступающих по размерам верблюдам Старого Света. Два из них давно одомашнены: ламы и альпаки. До ввоза в Южную Америку лошадей и овец лама была там единственным крупным домашним животным, которое использова­лось для перевозки тяжестей. Трёхлетний самец ламы способен нести вьюк весом до 50 кг (при собственном весе в 75 кг) и пройти с ним за день 25—30 км. В горных районах на высотах свыше 2700 м лам и сей­час ещё широко используют.

Альпаки мельче лам. Их разводят в горных районах исключительно ради их шерсти. Стригут один раз в два года, снимая с каждого живот­ного чуть больше 1 кг прекрасной тонкой шерсти.

Гуанако и викуньи — дикие родственники верблюдов, ещё со­хранившиеся в Андах на высоте до 5 тыс. м. Гуанако живут не­большими стадами до 20 голов. В стаде верховодит взрослый самец, изгоняющий из своего гарема всех подрастающих самцов. Интересной особенностью гуанако является использование ими «уборных». Стадо ежедневно совершает переход, и иногда немалый, чтобы посетить свою «уборную» и оставить там катышки помёта. Видимо, наличие «убор­ных» с их специфическим ароматом вдали от мест, где пасутся и отды­хают гуанако, позволяет им не привлекать к себе внимание хищников.

Викуньи — самые маленькие из мозоленогих. Инки на них не охотились, а загоняли стада в верёвочные ограждения у подножия отвес­ных скал. Верёвку обвешивали пёстрыми тряпками, и викуньи ни за что не решались пройти под ней. Животных стригли и отпускали на волю. Местные индейцы и сейчас порой делают это.

Дромадёр (одногорбый верблюд).

а у верблюда при этом не возникает и незначи­тельного сгущения крови. Верблюд может про­жить без воды 45 дней, причём первые 15 дней он будет нормально работать и съедать обычную порцию абсолютно сухого сена. Это не значит, что вода ему не нужна. При первой возможности он залпом выпьет около 50 литров воды. Один верблюд как-то выпил сначала 94 литра воды, а чуть позже в тот же день — ещё 92 литра!

Раньше думали, что запасённая влага хра­нится у верблюда в желудке. Позднее оказалось, что настоящие « водные склады » верблюда — это его жировые отложения. Из 100 г жира можно получить более 100 г воды. Упитанный верблюд имеет внушительный запас жира: 110—120 кг. Он у него в горбах. Чем лучше питается верблюд, тем выше его горб. Горб служит не для красоты. Он торчит на спине, а вся остальная поверхность тела свободна от жира, и верблюду не жарко. Когда животные остаются без воды и пищи, они начинают расходовать свои жировые запасы, одновременно обеспечивая себя водой.

Верблюдов всего 2 вида: азиатский двугорбый, или бактриан, и одногорбый (дромадёр, или дро­медар) — благодетель Сахары. Вряд ли человек сумел бы освоить пустыни, не будь этих живот­ных. Не случайно арабы, подчёркивая ценность

верблюда, рассказывают такую легенду: «Аллах создал человека из глины. После содеянного у него осталось два глиняных комка. Из одного он вы­лепил верблюда, а из второго — финиковую паль­му». В мире сейчас живёт около 15 млн. «кораблей пустыни», из которых 90% — дромадёры.

В Египте найдена небольшая скульптура на­вьюченного дромадёра, которой более 5 тыс. лет. Верблюд может нести половину собственного ве­са, а самые сильные — столько же, сколько весят сами — 700 кг. Под седлом верблюд проходит до 80 км в сутки. Кроме тяжёлых вьючных пород есть лёгкие и быстроногие породы дромадёров — для верховой езды. Жаль только, что они — иноходцы и на бегу сильно раскачиваются, бро­сая всадника из стороны в сторону.

Ещё недавно зоологи относили верблюдов к отряду парнокопытных, но на самом деле ника­ких копыт у них нет. На двупалых ногах верб­людов — когти, и при ходьбе они опираются не на кончики пальцев, как копытные, а на не­сколько пальцевых фаланг.

Одногорбые верблюды в диком виде не встре­чаются, а дикие двугорбые верблюды ещё живут в пустынях Монголии — говорят, их сохрани­лось около 300 особей. Открыл их выдающийся русский путешественник Н.М. Пржевальский.

Ни один отряд зверей не распространён так широко по свету, как грызуны, и ни в одном отряде нет такого изобилия видов: более 1700

видов — это 2/5 из всех млекопитающих.

У грызунов очень характерная зубная система — по паре грызущих зубов (резцов) в каждой

челюсти, на некотором расстоянии от них — коренные зубы, а клыков нет. В отличие от зубов всех прочих млекопитающих резцы грызунов растут в течение всей их жизни. Поэтому, чтобы они не слишком отрастали, грызуну надо посто­янно стачивать свои зубы, что-то грызя. Если один из резцов сломан, противоположный урод­ливо разрастётся (иногда даже врастает в мозг) — и для зверька это чаще всего означает гибель.

БЕЛИЧЬИ. Более подробное знакомство с грызунами начнём с белок. Обитают они на всех континентах, кроме Австралии.

Обыкновенная белка (есть у неё ещё полуза­бытое имя «векша») — зверюшка малая, а поди-ка — столетиями кормила, одевала. В сибирских лесах белка была первейшим объектом пушного промысла и торговли! Европа, благоустроенная и просвещённая, издавна одевалась в русский беличий мех.

Ранняя весна встречает белок и новорождён­ных бельчат не слишком богатыми запасами, оставшимися с осени. Шишки сосен и елей, провисевшие зиму на ветвях, семена уже рассея­ли по ветру. Но под снегом можно отыскать потерянную клестом или дятлом шишку (зимой белка учует её даже под метровым сугробом) либо жёлудь, собиравшийся прорасти. Шишки белка потрошит профессионально — за 80 секунд оста­вит от сосновой шишки голый стерженёк и груду чешуек; на еловую, правда, потратит втрое боль­ше времени. В весеннем лесу белка может пола­комиться молодыми почками, побегами, ран­ними грибами. Кстати, грибы, особенно белые, подберёзовики, маслята, белка очень любит. За­пасает их на зиму, сушит, нанизывая на сучки. Некоторые белки собирают до 2 тыс. грибов! Но шампиньонами почему-то пренебрегают.

Вообще же у белок есть склонность к всеяд­ности (вы уже догадываетесь, что она означает: «Берегитесь, малые пернатые!»). Натуралистами описан случай, когда белка напала на цыплёнка и в конце концов свернула ему голову. Впрочем, белка охотно съест не только птичьи яйца или птенчика, но и улиток, насекомых, в том числе муравьиные куколки и гусениц.

Характер у белки не по росту задиристый — умеет она отвоевать себе место: не задумываясь, займёт сорочье гнездо, какое покрепче и поболь­ше, и пустит хозяев по миру. Старые вороньи гнёзда — для неё находка: подновит, надстроит крышу. Если же таких возможностей не пред­ставляется, белка может сплести из прутьев от­личный дом у ствола на высоте 5—14 м. Внутри дома отделка стен из мха, лишайника, травы, шерсти, даже из бумаги. А то не поленится белка и лыка надрать да нащипать его мелко, чтобы мягким стало. Снаружи шарообразное беличье гнездо — гайно — иногда замаскировано листья­ми. Кроме основного входа оставлен на всякий случай небольшой запасный выход в сторону

ствола. Разных гнёзд — для сна, для потомства или укрытия от непогоды — у белки обычно несколько: до пяти. И это не роскошь — устраивая частые «новоселья», белка спасается от паразитов.

Зимой в одном гнезде, согревая друг друга и заткнув вход мхом, бывает, спит несколько белок. Разница температур внут­ри гнезда и снаружи может достигать 40 градусов Цельсия! В сильные морозы белки из своей «спальни» не выходят.

За ловкость и проворство Альфред Брэм назвал белку «север­ной обезьяной». Прыжки белки — это почти полёт, управляе­мый пушистым хвостом. Белка может спрыгнуть на землю прямо с верхушки высокого дерева. Так она убегает от куницы. А от хищных птиц спасается, бегая по спирали вокруг ствола.

Сурки, суслики, луговые собачки, бурундуки — тоже из семейства беличьих. Суслики заселили обширные пространства: живут и в жаркой пустыне, и за Полярным кругом попадаются! Любимая поза у суслика — «столбиком», и когда сидит, похож он на гордого, подтянутого командира.

. Степь, весна. Трава ударилась в рост, жаворонок ликует в небе. А небольшая птичка каменка деловито ныряет под землю. Тут нет ничего странного: опасаясь высоких полуденных темпе­ратур, она справляет новоселье в брошенной норе суслика. Но, поднявшись в воздух, видит каменка: скачет по степи гра­циозный зверёк. И прямо в ту же нору. Это хозяин. И тут птица бросается на законного домовладельца, острыми коготками вце­пляется в крапчатую спину, и суслик удирает. А каменка ещё и за уши треплет: быстрей беги!

Горюет суслик недолго. Найдёт подходящее местечко, коп­нёт — через несколько минут его уже и не видно, только комочки земли вылетают из лаза. И уж если кто захочет вытащить его из норы, пусть и не пробует. Схваченный за задние лапы, суслик так цепко держится передними, что попо­лам разорвёшь — не отцепится!

Однако мало кому удаётся схватить суслика: он быстр, про­ворен, а нора его глубока, о чём можно судить по холмику выброшенной из неё земли — высота его с полметра. Конст­рукция норы суслика проста и практична: наклонный ход (на зиму он забит землёй, чтобы в норе было теплее спать), внизу гнездовая камера, а затем вдруг от неё вверх вертикально идёт отно’рок, не доходящий немного до поверхности. Это, если вдуматься, поразительное изобретение: здесь зверёк прячется, оставаясь в то же время у поверхности и слушая, что наверху делается. Если ливни обрушатся на землю (в степи и такое бывает) и наводнение случится — всё внизу зальёт. Но отнорок останется сухим, да и выбраться из него легко — надо лишь покопать немного вверх, что весной и делается.

Суслики и сурки — рекордсмены спячки среди зверей. Не случайно говорят: «спит, как сурок». Накопив к осени около 1 кг жира (всего он весит до 5 кг), сурок погружается в полуго­довую спячку, плотно законопатив выход из норы.

Температура тела зимующих зверьков порой опускается до 0° С, а у длиннохвостого суслика на Аляске падает до —1,9° С. Но температура мозга и сердца всегда остаётся выше нуля.

Луговые собачки на настоящих собак совсем не похожи и прозваны так только за тявканье, которое они могут издавать. Когда-то они водились в Америке в невероятно больших количе­ствах. Одна их колония, описанная в 1901 г., занимала более 61 тыс. кв. км. В ней жило свыше 400 млн. чернохвостых луговых собачек! Сейчас таких колоний уже не встретить: луго­вых собачек осталось совсем немного.

Бурундук — обычный житель сибирских лесов. Он не оскор-

Источник