Гончарова времена года осень бедствий
Русина, Звенигород.
— Ну, здравствуй, Митя.
Зеленые глаза смотрели остро, холодно.
Митя только зубами скрипнул. Попался, как сопляк! Но кто ж знал? Тигр, сволочь такая, целую сеть осведомителей прикормил! Так что Митю попросту опоили и сдали сонного. С рук на руки, как кулек.
Сволочи!
Вернется он еще в ту таверну, поквитается.
Полетят клочки по закоулочкам (и это не угроза, а прогноз).
— Ну, здравствуй, Киса, — Митя решил ни в чем не сознаваться и не прогибаться. Вот еще!
Он свой!
Этого достаточно!
— Я даже рад тебя видеть, — жом Тигр уселся в кресло и достал тонкую папиросу, — ты не куришь, я помню.
— И тебе не советую. Говорят, оно для здоровья вредно.
— Помереть здоровым? Приятный выбор. Но смерть от болезни или старости, боюсь, меня минует.
— Вполне возможно, — не стал спорить Митя. — Валежный идет на Звенигород.
— И может поохотиться на тигров, — ответом Дмитрию стала невеселая улыбка. — Это логично. Как ты думаешь, почему я с тобой разговариваю именно здесь? Не в пыточных? Не во дворце?
Митя пожал плечами.
Почему?
Да чего гадать, если ты сам сейчас все скажешь! Верно ведь, разговор происходил в той же самой таверне, в Митиной комнате. Просто увязан был диверсант, что та колбаса. Причем увязан достаточно забавно. Ему спутали ноги в щиколотках — и связали руки спереди. Так, чтобы Тигр видел.
Но могли и наручниками сковать, и веревками обмотать, от ушей до пяток, тогда бы Митя не дернулся. Ан нет. такое ощущение, что связали его. формально?
Даже не так.
Его связали на первое время, чтобы не дергался, пока не поговорит. А уж что там дальше будет? Ну, посмотрим.
И ведь ничего не предвещало, просто выпил вот так молочка на ночь — и уснул. Чуточку покрепче, чем обычно.
— На чем поймали Хомяка?
— Его еще и ловить надо было? — пожал плечами Тигр. — Зачем? Он прекрасно понимает, куда корм насыпали.
Митя только зубами заскрипел. И верно.
Где можно остановиться в столице? Лучше всего, у старых знакомых. В таверне ‘Боевой хомяк’. И да, Хомяком ее хозяина прозвали не только из-за вывески. Уж больно он был. похож.
Не только внешне, но и характером. Толстые щеки, толстое пузо, но еще и желание запихать к себе в закрома все ценное. И побольше, побольше.
А что-то у него выдрать.
А вы у хомяка корм отнимать не пробовали? Рискните, но лучше в латной перчатке. Пальцы могут вам еще пригодиться.
— Впрочем, я рад. Если бы ты не появился, пришлось бы искать другого.
— Если ты хочешь предложить мне работу, зачем так усложнять? Мог бы и просто в гости заглянуть.
Тигр помолчал пару минуть.
Легко ли ему было решиться сделать нечто подобное?
О, нет!
Но и выбора не было. А жизнью рисковать он с детства привык. Еще когда был Сережей Михеевым.
— Я хочу предложить тебе необычную работу.
— Взорвать Пламенного?
— У тебя это не получится. Сам понимаешь, безопасность мы обеспечили, — отмахнулся Тигр. — Дворец так укреплен, что с налета его и Валежному не взять. И пронести ничего не получится, не обольщайся.
Митя пожал плечами, насколько получилось. Веревки мешали.
Интересно, Тигр понимает, что оскорбляет в нем профессионала? И что бросает вызов?
Все он понимает, сволочь такая. Сидит, смотрит своими зелеными гляделками. так и пристрелил бы! Это враг поопаснее Пламенного будет. Тому власть глаза застит, тот в какие-то идеалы верит. А этот. кошка и есть!
Кстати, единственное существо, которое убивает для игры. Не для пропитания, просто — позабавиться. И у Тигра это качество тоже есть.
— Допустим. Тогда чего вы от меня хотите?
— Поработаешь, — позволил себе улыбку Тигр. — Почтовым голубем.
— ЧТО!?
— Я непонятно выразился?
— Непонятно, — честно сознался Митя.
— Если ты хотел, чтобы твоя работа для Валежного осталась в секрете, надо было не брать подручных.
Митя открыл рот, закрыл.
— Я. банк?
— Да.
— И кто!?
Тигр пожал плечами.
— Я не стану сдавать своих людей. Перебьешься.
— А ты не перебьешься?
— Ромашкин, ты не дурак. Так что. читай. И молча. Хоть слово вслух скажешь — ощиплю.
Митя зло фыркнул, но лист дорогой белой бумаги принял. И начал читать. Про себя.
Только вот рот открывался и открывался. Все шире и шире.
Почтовый голубь?
Да в Митин рот полноценная ворона залететь могла. Потому что Тигр.
Митя не просто так по Звенигороду шатался. Он знал и про несколько поясов обороны, и про тайные ходы из дворца, и про.
Знал он про многое. А Тигр сдавал — все. И известное Мите, и неизвестное. Лист был убористо исписан мелким почерком с двух сторон, и это был смертный приговор.
Даже если бы кто-то его увидел.
— С тебя шкуру сдерут.
— Знаю.
— Что ты хочешь. Валежный?
— Да. Ты сможешь доставить ему мое письмо?
— Да. А ответ?
Тигр пожал плечами.
— Ответ он даст лично. Когда придет в Звенигород.
Митя аж заикаться начал от этой невероятной наглости.
— Т-ты.
— Не стоит тратить слова и время. Ты согласен?
Митя кивнул.
Глупо было бы не соглашаться.
— Ты как раз успеешь добраться до Валежного. Я дам тебе сопровождение. А обратно уже и не потребуется. Валежный сейчас в Беркуте, и по моим сведениям, он там задержится. Успеешь.
Митя кивнул.
— Да, успею.
— На всякий случай. если тебе что-то понадобится передать через Хомяка, пусть ему отдадут этот перстень, — Тигр снял с пальца простое железное кольцо.
Когда-то они с братом сделали два таких — из звена их оков. Расплавили цепи, смешали кровь, добавили железо.
Кольцо брата ушло с ним в землю.
Кольцо самого Тигра сейчас отправится вместе с Митей. К Валежному.
— И пароль. Яна.
— Яна?
— Да.
Можно украсть вещь. Но украсть знания? Надо знать, о чем спрашивать. Тигр рисковал, но другого выхода у него не было.
***
Отправив Ромашкина из Звенигорода, Тигр позволил себе минуту слабости.
А именно взял бутылку дубовика и напился в одиночестве. Смотрел в огонь камина, наливал в рюмку дубовик и пил. И когда он глядел на огонь через дорогое спиртное, виделись ему не языки пламени.
А теплые карие глаза с золотыми искрами.
Чистые, родные, любимые.
Да, именно такие.
Что ты сделала со мной, Яна? Как получилось, что я предаю своих, и не из страха за свою шкуру? Я ведь не себя спасаю!
Мне нестерпима мысль о том, что ты попадешь в руки Пламенного. Она мучает меня, разъедает разум, словно кислотой. я не хочу!
Я хочу увидеть тебя.
Я знаю, я для тебя никто, лишь приключение по дороге, но. но что со мной происходит?
Тигр не смог бы это сформулировать четко. А тем не менее.
Единственная настолько необычная женщина. Единственная, которая его бросила, единственная, кто обвел его вокруг пальца, кто заставил себя уважать, думать о себе.
Единственная, кто сломал все стереотипы!
Невероятная. Умная, яркая, броская.
Просто — единственная.
Россия, Анна.
— Ванечка, ты чего?!
Подруга (однодневка, но вполне приятная на ощупь) потеребила Ваню за рукав. Но парень так уставился на происходящее на улице, что даже не заметило ее усилий. Тряхнул рукой, словно муху сбрасывал и вякнул что-то неразборчивое.
— А. да.
Иван Игоревич не отрываясь смотрел на мужчину, который помогал женщине выйти из машины.
Да, это были Борис и Анна.
Ваня как раз к Борису и приехал. Поговорить насчет Лизы.
Ну, честно-то говоря, Лиза ему была нужна здесь, в городе. Самому Ване. С сестрой у них было взаимопонимание настолько, насколько это возможно.
Ваня прикрывал Лизины похождения, Лиза — Ванины. Они делились друг с другом деньгами, понимая, что сегодня отец благоволит одному, а завтра второму, они неплохо понимали друг друга, и это неудивительно. Цель-то у них была одна и та же.
Прожить долго, приятно и со всеми возможными удовольствиями. Это ж понятно!
В удовольствия входили секс, алкоголь, а у Вани, с некоторых пор еще и наркотики. Лизе пока хватало натуральных ощущений, иногда приправленных травкой или дорожкой, а вот Ваня уже предпочитал что потяжелее. Кокаин ему уже казался слишком слабым.
Но он — не наркоман!
Он просто для удовольствия, а сам может соскочить в любой момент! Просто пока не хочет. ну, может, через полгодика или годик.
Отец деньги для чего зарабатывает? Правильно, чтобы дети их тратили! Вот они и тратили.
Были и минусы. Выйти замуж — жениться им рано или поздно пришлось бы. Лизе, понятно, раньше. Но у девушек меньше времени в запасе, чем у мужчин. Им надо быстрее жизнь устраивать.
Борис Савойский устраивал и Ивана и Лизу.
В меру лопушастый, чтобы не замечать некоторых шалостей супруги, достаточно щедрый и очень, очень занятый на работе.
Что еще надо? Ивану ничего, а вот Лизе. темперамент у девушки был неуемный, и секс ей требовался.
Много, часто, изобретательно. И в разных, скажем так, сочетаниях. Борис ее попросту не удовлетворял. Хотя Лизу и рота солдат не удовлетворила бы. Разве что на денек-другой.
Если бы это вовремя заметили, и отволокли девушку на консультацию к сексопатологу, все еще можно было бы исправить. Не заметили.
И Лиза постепенно срывалась ‘с нарезки’.
А сейчас. сейчас отец отправил ее в пансионат в Англии. Или простыми словами — тюрьму.
Да, есть там и такие заведения.
Будешь жить, соблюдать режим, а за ограду не выйдешь. Если тот, кто платит, не позволит.
Положа руку на сердце, Лизе это было даже полезно. Медики в таких заведениях зря хлеб не едят, и с ее проблемой тоже справятся. Но Ване-то это объяснить было невозможно!
С его точки зрения все было намного проще.
Не больная от безнаказанности и вседозволенности девица, которой наконец-то выписали необходимое, хоть и горькое лекарство.
А любимая сестренка, которую заперли в тюрьме.
Из-за Бориса.
Хотя факт измены отрицать было сложно, но тут опять же виноват Савойский. Первое — он сестру не удовлетворял. Второе — сам толкнул ее этим на измены. Третье — вместо того, чтобы пить виагру, принялся ловить невесту. Это вообще куда годится?
Так делать решительно нельзя!
Ваня и отправился пообщаться с Савойским.
Если они вместе поговорят с отцом, тот отменит наказание для Лизы. Чего тут непонятного?
Зачем это надо было Борису, Ваня даже не задумывался. Надо же сестру выручать?
Надо!
Но вот именно сейчас, глядя на то, как Борис осторожно, нежно даже помогает Анне выбираться из машины, Ваня понял, что неспроста Савойский от Лизы отделался.
Ой, неспроста.
И вот с этой бабой у него все серьезно.
Кажется, она воспиталка его дочери. вот стерва!
А Лизка страдает.
Ну, погоди у меня, зараза! Я с тобой еще разберусь.
Русина, генерал Логинов.
Логинов точно знал, что на войне надо вредить противнику.
А потому.
По пути его следования не оставалось ни одного целого телеграфного столба. Что свалили, что сломали, что подожгли. Провода они заботливо срезали и сматывали с собой. Столбы не унесешь, а провод пригодится.
Мосты в обязательном порядке поджигались, разрушались или вообще взрывались. Ибо нечего тут! Логинов собирался максимально затруднять работу своим преследователям. Была в его воля, он бы и дорогу вскопал на метр в глубину. Да вот некогда и нечем.
Несколько раз их таки догоняла кавалерия освобожденцев.
Когда это случилось первый раз, Логинов подумал, что их серьезно атакуют. Потом понял, что ошибся.
Какая там кавалерия? Тьфу, слезы горькие.
Так, комариные укусы, мелкие отрядики человек по двадцать-тридцать, и те — соплячье. налетят, постреляют издали.
В чем-то они были даже полезны! А нечего тут расслабляться!
Его люди и не расслаблялись. Впереди был Волчий, а потом и Архарск. Волчий. нельзя сказать, что этот город был важен или особенно нужен имперцам. Но все равно ведь по дороге?
Значит, надо воспользоваться. А Волчьим он был назван потому, что в окрестных лесах водились волки. Много, в иную зиму их сотнями отстреливали.
Логинов планомерно двигался к городу.
Он понимал, что освобожденцы это видят, понимал, что они мечтают его остановить. ну и пусть! Сколько у них людей в Волчьем? Тысяч пятнадцать по данным разведки?
Много, конечно. Но если там тоже крестьяне, как в том эшелоне.
К Волчьему он подошел на шестой день пути.
Подумал. И выслал парламентеров.
Все просто. Кто сдастся, того отпускаем домой.
Кто сопротивляется — повесим.
Если есть те, кого силой загнали в армию к освобожденцам, бросайте оружие и ложитесь прямо на поле боя, вас не тронут.
Будете стрелять — убьем. Это война.
Освобожденцы в Волчьем оказались хлипкими. Куда им было до Счастливого! Тот приказал казнить посланца.
Эти. эти выслушали — и сдались.
Логинов въехал в город без единого выстрела. Так, пара дурачков попробовала что-то сделать, но их порубили быстрее, чем выяснили, что им нужно. Болваны!
Потом началась работа.
Логинову требовалось первое — допросить тех, кто занимал у освобожденцев важные посты, узнать, что можно, про их планы, расстановку войск, вооружение, командиров. про все!
Второе — вычистить город от всего лишнего. Такого, как оружие, лошади, фураж. да, и казну не забыть. Логинов не собирался оставлять освобожденцам даже гнутого гвоздя от конской подковы.
Третье — отправляться на Архарск.
Там серьезный транспортный узел, его надо захватить, как следует вычистить, а в идеале и удержать.
Сарск, Ас-Дархан, Архарск. это все важные пункты. Кто контролирует их — контролирует Русину. Ее значительную часть.
А еще.
Из Архарска до Звенигорода по железной дороге каких-то шесть часов. Может, чуть больше, но не намного. Ну как тут упустить шанс потрепать нервы Пламенному?
Нельзя, никак нельзя! Так что работаем! Собираем информацию!
Единственное, что раздражало Логинова — обоз. Скоро надо будет все это добро куда-то пристраивать, а куда?
Бросить — обидно. Тащить за собой — нереально. И что со всем этим делать?
Ас-Дархан. Илья Алексеев.
— Илюшенька, возвращайся! Я ждать тебя буду! Я молиться буду! Я ребеночка тебе рожу!
Маргоша обильно поливала слезами мундир Ильи.
Корпус Алексеева уходил на Шарукан.
Понятно, никто бы с собой бабу не потащил, корпус был до предела мобильным, кавалерия, артиллерия.
Илья неловко погладил женщину по светлым волосам.
— Все в порядке, Маргоша. Ты мне сына роди, а я уж вернусь.
— Как назвать захочешь? Если не успеешь?
Илья даже не думал.
— Петером назови.
— А если девочка будет?
— А девочку — Анной.
Илья не заметил гневной искорки в глазах женщины.
Анной!
Помнит ее! Не забыл.
Но спорить Маргоша не стала, отлично понимая, что Илья уходит на войну. Вернется ли, нет ли.
У нее УЖЕ статус жены офицера. Полковника, может, и генерала. Это важно. Даже если Илья не вернется, пенсию ей платить до конца дней будут.
Опять же, пусть вдова, но молода, очаровательна и прекрасна.
Так что Маргоша висела на супруге и активно рыдала, убеждая его в своем горе.
Наконец, Илья вытер ей последний раз лицо, и вскочил в седло. Махнул рукой.
Корпус Алексеева уходил из Ас-Дархана в Шарукан. Оттуда?
Куда Валежный прикажет.
И Илья был рад. Воевать ему было легче, чем сидеть на одном месте. Тем более, с Маргошей.
***
Дед Савва помахал платочком вслед Алексееву, да и подхватил под руку пошатнувшуюся Маргариту.
— Домой пойдемте, тора? Не застудиться бы вам.
— Пойдем, дедушка Савелий, — согласилась Марго.
Старика она любила. И слушалась. Как-никак, дедушка еще ее отца воспитывал, для самой Маргоши из кожи вон лез, другого для себя не мыслил, только помогать и ей, и матери, и брату.
И справлялся.
Их вывезли в Ас-Дархан, в комфорте, уюте, обеспечили, Маргошу даже удачно пристроили замуж, а если придется бежать, у деда наверняка и на этот случай все подготовлено.
Маргоша расслабилась и оперлась на руку старика. Коснулась поцелуем его щеки.
— Спасибо тебе, дедушка.
Старик ничего не ответил. Но по его щеке сползла почти незаметная слезинка.
Он понимал, что с Алексеевым поступили не слишком хорошо. И ребенок у Маргоши, может, и не от него. Даже скорее всего.
И свадьба эта.
Не любит он Маргариту, и не полюбит никогда. И если б его семья не погибла, они бы никогда не поженились, это уж Алексеев с тоски, с горя.
С другой стороны, не до чести. Выжить бы. уж он постарается. И сам выползет, и родных людей вытащит. а кому там плохо будет — разве деда Савелия волновало?
Да никогда!
Он ведь не убивает, не крадет, не шантажирует, не.
Он просто чуть-чуть помог. А решения все принимали сами. Вот, после войны и будем посмотреть, как кости лягут. А пока.
— Повитуху бы нам сыскать хорошую, тора.
— Поищи, дедушка. Скоро уж.
— Обязательно поищу.
Вот это — важно. А с остальным можно и потом разобраться. Постепенно. и кстати, повитуху надо надежную. Хорошо бы, чтобы ребенка записать чуть позже родившимся. На недельку, на две. мало ли что?
Чтобы уж точно сомнений в отцовстве ни у кого не было.
Русина, Звенигород.
— Вернулся?
Вместо ответа Ураган протянул Тигру руку. Мужчины буквально на миг замерли, вгляделись друг в друга.
— Смотрю, жизнь тебя не балует, — сделал резонный вывод Ураган.
— В отличие от тебя, — Тигр решил не оставаться в долгу. — Посвежел, похорошел. не иначе — влюбился?
Впервые жом Тигр стал свидетелем потрясающего явления. Жом Ураган покраснел.
Медленно, вдохновенно, начиная с ушей.
— Серьезно? — изумился наглый кошачий. — На свадьбу-то пригласишь?
Жом Ураган почти вежливо ответил, что это не тигриное дело. Вообще.
Номер не прошел. Тигр, как и все кошачьи, был свято уверен в своем праве лезть лапами в любые тайны. Особенно в личные и неприкосновенные.
— И кто она? Из наших? Я ее знаю?
— Не. Твое. Дело.
— Значит, не знаю. Ладно, делись. Обещаю никому не рассказывать.
Ураган помолчал пару минут. Но.
В том-то и дело, что война. И случись что, Ида будет его ждать. Он точно знал, что будет.
А его. его уже не будет. И даже некому будет весточку ей подать.
Ураган вспомнил, как они прощались.
— Я буду ждать. Костя, вернись ко мне.
— Обещаю.
— Я каждый вечер буду зажигать свечу на окне. Ждать и молиться. Только вернись.
. когда рыцарь Освобождения уезжал, он не оборачивался. Но дорога помогла ему. Она делала крюк, и Ураган мог бросить взгляд на дом, где жила самая удивительная девушка мира.
В мансардном окне горела свеча.
— Ее зовут Зинаида. Зинаида Петровна Воронова.
Вот не среагировал бы Тигр в другое время на это имя. Нет, не среагировал бы.
Но сейчас.
— Зинаида Петровна?
— Да.
Ураган даже растерялся, когда его невежливо взяли за руку и потащили. куда?
Оказывается — в спальню? И зачем?
За. портретом?
Императорская семья, все семеро, стоят, император впереди, чуть позади и справа Аделина Шеллес-Альденская, потом девушки.
— Творец!
А что еще оставалось сказать несчастному Константину? Если в одной из девушек он узнал.
Ида?!
Смотрел он, правда, на Александру, но это объяснимо. Анна и Лидия были копиями отца. Остальные три сестры походили на мать, как две капли воды. Александра-Эсси на момент создания портрета как раз была в возрасте Иды. И семейное сходство было потрясающее.
Разве что волосы темные. Но кого это могло обмануть?
— Я смотрю, тебя можно поздравить? — иронии в голосе Тигра хватало с избытком.
Ураган медленно положил руку на пистолет. Кажется, у него нет другого выбора? Только убить?
Если Тигр останется в живых, он сдаст Иду Пламенному, а этого никак нельзя допустить. Нет, никак.
— А моя — вот эта.
Пальцы Тигра вдруг погладили портрет в том месте, где была нарисована щека старшей из дочерей.
— ЧТО!? — едва выговорил шокированный жом Ураган.
— Подозреваю, у тебя есть свой кусочек головоломки. Яна упоминала, что у нее есть сестра.
— Яна?
— Да, так получилось, что мы знакомы. Но твоя подруга не стала скрывать фамилию и отчество. А моя предпочла остаться инкогнито. И даже не попрощалась. Найду паршивку — выпорю.
Тигр говорил легко, даже с иронией, но сквозило под ней и что-то более темное, глубокое. словно под гладью безбрежного синего моря — громадный кракен. Не акула, которая заранее оповещает о своем прибытии, нет.
Нечто такое, что не заметишь, пока тебя не схватят.
— Я даже не подозревал.
И верно.
Сколько Вороновых в Русине? Да каждый десятый! Ворон-то много! Никому и в голову не пришло. и Урагану тоже.
— Предлагаю сесть и поговорить.
Спустя час мужчины смотрели друг на друга хоть и не слишком дружелюбно, но убивать собеседника никто из них уже не собирался.
Как-никак родственники.
Мысль вызывала у мужчин приступы судорожного смеха.
Они.
Братья.
Или как называются мужчины, которые женятся на сестрах? Свояки. Естественные союзники превращались в родственников.
Породнились, на свою голову. породнятся, когда женятся. Что думают по этому поводу дамы?
Ида согласна. Предварительно. Яна? Ту пока нет возможности спросить. Но что она молчать не будет, Тигр даже не сомневался. Тут главное ничего острого и стреляющего ей в руки не давать. И мебель, что ли, убрать из комнаты.
— Костя, молчи, — Тигр впервые назвал соратника не по прозвищу, а по имени, подчеркивая важность сказанного. Если зерно им Пламенный простит, равно как и небольшую игру в свой карман. это нормально, сейчас все так делают, вот, жом Броневой вообще счета завел в Ламермуре! И лежит у него там столько, что на три жизни хватит! То девушек.
Про одну из которых не знает никто, про вторую знает Пламенный.
Тигру это не нравилось, но про Иду надо было молчать.
Яна?
Яна отобьется, кто бы сомневался. Если Пламенный ее схватит, это будет история про медведя. И кто, кого, куда не пустит — большой вопрос. А Ида не справится. Более того, если Яна так рисковала ради сестры.
Если Тигр подставит Иду, Яна потом первая ему голову оторвет.
Но как так-то!? Просто — КАК!?
Нарочно искать будешь, не найдешь, а они сами. хотя вот Тигр и искал сейчас Яну. И найти не мог. Вот ведь. бабы.
Зато остальные новости радовали.
Ураган закупил зерна и не только. Крупами, мукой он тоже пренебрегать не стал. Скупал эшелонами, кораблями. чего только аренда и охрана складов стоит!
В среднем, на человека в год надо двадцать пудов зерна. А населения Русины порядка ста миллионов. Ураган очень старался. Но закупить несколько миллиардов пудов зерна не смог. Голоду все равно быть.
Но не такому уж кошмарному, правда же?
И не стоит забывать скот, и овощи забывать не стоит.
Мужчины сидели с бумагами, зверея и дурея от громадных цифр, но вывод был неутешителен.
Голоду — быть.
Определенную прослойку они сделали, но этого мало, слишком мало. Надо придумать, что можно сделать еще. Рыба?
Зверье? Птица?
Закупки по другим странам? Так пока везде, где могли. и деньги. денег попросту больше нет.
Что делать дальше?
Мысль у мужчин была только одна. Одна на двоих, совершенно одинаковая. Брать власть. Вытряхивать из верных соратников все, что они уже открысячили и кое-как, сцепив зубы, вытаскивать страну из некоей аграрной субстанции коричневого цвета.
Но озвучивать ее было рано. Пока еще свояки не дозрели.
Глава 13
Ах, растекусь я рекою отсюда,
Буду лелеять, носить облака.
Анна, Россия.
Звонок Ольги Сергеевны застал Анну врасплох. Хотя, казалось бы, зачем ей звонить?
И самой?
Лично?
Не через секретаря?
— Я хочу тебе сообщить, что Сережа умер.
Голос железной леди дрогнул, изломался.
Да она же плакала, — сообразила Анна.
Она плакала, а потом взяла себя в руки и кое-как позвонила Анне. Только вот что последует дальше?
Боря рассказал ей про Лейкина. И сказал, что договорился с полицейским. Вместо попыток соблазнить Анну, тот напишет отчет, из которого будет ясно, что женщина ведет высокоморальный образ жизни. Никаких внебрачных связей, никаких мужчин, а что живут черт-те где. тоже понятно! Продали, что могли, только бы сына вылечить.
Бесплатная медицина у нас в стране обходится очень, очень дорого.
— Ольга Сергеевна, держитесь. Хотите, я приеду, помогу вам?
‘Свекровь’ глубоко вздохнула, явно пытаясь справиться с голосом. А Анна просто представила.
Вот если бы Гошка.
Если бы он.
Нет, даже язык такое не выговаривает! И думать не хочется. И жутко становится, потому что ей тогда просто незачем бы жить.
— Благодарю. Все организует мой секретарь. Похороны послезавтра, в два. Прощание в Благовещенской церкви.
— Мы обязательно придем.
— ВЫ? — уточнила Ольга Сергеевна.
— Я и сын, — спокойно ответила Анна. — Он имеет на это право.
В телефоне помолчали.
— Никогда не думала, что я так скажу. Приходи.
И понеслись гудки.
Несколько минут Аня смотрела на телефон. А потом махнула рукой и отправилась к Борису. Надо же ей с кем-то посоветоваться?
Надо.
Насколько она поняла характер Цветаевой.
Сейчас ей плохо и больно. Через два часа ей все равно будет плохо и больно, но появится жажда действий. А каких?
Есть подозрение, что Анне они не понравятся.
Сына нет, есть внук, внука надо заполучить тем или иным способом. да все способы хороши в этой войне без правил! Что может сделать Цветаева?
Что угодно.
И Анна всего не предугадает, у нее разум иначе работает. Чуточку, но иначе. Надо поговорить с тем, кто лучше нее разбирается в реалиях этого мира.
***
Савойскому звонок не понравился. Но.
Может, дама решила протянуть оливковую ветвь?
Должно ведь в ней быть хоть что-то человеческое? Ну хоть немного? Хоть огрызком каким. не каждый ведь день родной сын умирает?
Анна в этом сильно сомневалась, но допускала возможность чуда. Хотя вряд ли. Борис подумал, и решил ее слова не отвергать. Она этих людей лучше знает.
— Аня, ты как себя чувствуешь?
На Ольгу Сергеевну ему плевать было. А вот Аня — его женщина. Любимая. точно? Определенно. И ее психологический комфорт Борю волновал намного сильнее.
— Сложно, — созналась Анна. — Сергей мне звонил, я просто не рассказывала.
— Мы еще поговорим о твоей неуместной скрытности. Отшлепаю. Чего он от тебя хотел?
Аня подумала пару минут.
— Мне показалось. нет, тогда мне ничего не показалось. А вот сейчас. он прощался.
— Прощался?
— Да. он так разговаривал, словно не думал, что мы еще увидимся. За сына поблагодарил.
Боря приобнял женщину за плечи.
— Анечка, так случается. Люди от нас уходят, надо просто это принять.
Анна тряхнула головой.
Принять? О, это — запросто! Ей и самой скоро уходить, и она отлично знает, что ТАМ — жизнь. Не страшное небытие, которого так боятся в этом времени и которое так пытаются заговорить. А жизнь, только другая.
Хелла сама об этом сказала, а она уж точно знает.
Значит — ничего страшного. Что Цветаев заслужил, то он и получит. Но вслух она ничего подобного не скажет. Вслух.
— Он сказал, что подсел на наркотики, — память Яны подкинула картинку из прошлого. — Я как раз выходила из института, а он сидел на лавочке и курил. И поздоровался. А я с ним. так и завязалось. Девушка, которую он ждал, опаздывала, и Сергей решил не дожидаться.
— Он получил больше, чем смог оценить, — Боря поцеловал Анну в висок. С удовольствием принюхался. Она не пахла дорогими и сладкими духами, как Лиза. Анна пахла по-домашнему. Мята, лимон, яблоки, корица, еще какие-то пряности. Дом, семья, спокойствие. — Я не в претензии. Я выиграл от его глупости. И. не отпущу тебя одну.
— Боря? Это правда?
Это решение Борис принял только что. И глядя на просиявшее лицо Анны, подумал, что все правильно.
Семья — это и поддержка, и помощь, и плечо, подставленное в трудной ситуации. Аня о себе не думала, когда мчалась выручать Киру в общежитие. Знала, что дело может закончиться плохо, но сделала все, чтобы помочь девочке.
А от него никаких геройств не требуется. Просто потратить часок-другой времени.
— Где состоятся похороны и прощание?
— Вот, — Анна показала СМС-ку, которая пришла ей на телефон. Там было подробно расписано и время, и место, и даже сброшена карта.
Боря демонстративно вычеркнул из ежедневника назначенную встречу, сам перенес ее на другой день и вписал указанное Аней мероприятие.
— Мы едем вместе.
Анна потерлась щекой о лацкан его пиджака. И заговорила о том, что волновало ее неизмеримо больше, чем Сережа Цветаев. Даже покойный.
Не она же с ним спала? Вот и переживать не стала.
— Боря, у нас еще одна серьезная проблема.
— Какая?
— Скоро у Киры день рождения.
— Это не проблема, подарок я уже купил, — Боря самодовольно улыбнулся. — Как тебе?
Из сейфа было извлечено нечто большое и черное. Коробка. да, красиво!
Анна оценила и серьги с изумрудами, и колье с ними же, и даже браслет и кольцо. Почти парюра. Шпилек не хватает, броши, диадемы. Да и колец надо хотя бы пару, лучше три, в одном стиле, но разной массивности, под разные типы рук.
И задумалась. Как бы так выразиться, чтобы и не обидеть, и ее правильно поняли.
— Боря, ты уверен, что Кира это будет носить?
— Конечно!
Анна качнула головой.
Украшения были дорогими. Красивыми, изящными. не для девочки. Для взрослой и уверенной в себе женщины. Кира в них будет смотреться попросту нелепо.
Это не подарок, это вложение денег.
— Боря, мне кажется, Кира для них должна чуточку подрасти. И в школе в колье будет неудобно?
Савойский недаром занимался бизнесом. Анины хитрости он раскусил мгновенно.
— Анечка, давай без лишних фраз? Что ты хочешь сказать?
— Что это не подарок для Киры. Она порадуется, но не оценит по-настоящему. Это не станет для нее радостью. Так. еще одна роскошь. Ей нужно нечто другое. То, что можешь дать ей только ты. Она тебя безумно любит, поэтому и все ее фокусы. половина — точно. И если ты пойдешь ей навстречу, ну хоть шажок сделаешь, ребенок будет счастлив.
Боря задумался.
— А что ты предлагаешь?
Аня улыбнулась.
— Подари Кире то, что ей необходимо. Именно ей, по-настоящему.
— Что именно?
— Домашний праздник. Боря, милый, она у тебя очень домашняя девочка. А вот это все. краска, тряпки — это наносное. Ты уже пригласил гостей?
— Пока нет. Но ты понимаешь, все уже в курсе.
Анна кивнула.
Да, есть протокольные мероприятия. А есть семья. И она, как дочь императора, очень жестко это разграничивала. И Киру научит.
— Понимаю. Боря, у меня есть предложение.
***
За дверью кабинета кот по кличке Сталин неторопливо облизнул усы.
Странные эти люди! Ясно же — твоя самка! Так чего ты ее не того? Чего вы все ходите друг вокруг друга, все мурлыкаете, поете. давно бы котят завели?
Вот кошкам хорошо, у них в жизни все правильно. Самая красивая кошечка достается самому лучшему коту. К примеру, ему. Кто не согласен — того когтистой лапой. Лучше два-три раза, чтобы дошло. А у людей.
Зачем они так усложняют себе жизнь?
Вот несчастные. пойти им, что ли, крысу поймать? В утешение?
Ведь сейчас говорят-говорят, а на дворе-то что?
Весна!
Тут мяу надо! А не разговоры разговаривать! И котят.
Очень странные эти люди.
Ида, Свободные герцогства.
Вот чего не ожидала Зинаида, так это громадного букета белых роз.
— Это что?
Жама Гертруда пожала плечами.
— Не знаю, тора. Тут карточка есть.
Ида коснулась квадратика плотного картона. Поморщилась.
Визитка. как много можно сказать о человеке по этому клочку бумаги? Где она заказана, какой шрифт, какая бумага, даже какие духи.
‘Очаровательной торе с извинениями и надеждой на новую встречу. Тор Армандо Рессаль’.
Данная визитка была образцово-нуворишеской. Иначе и не скажешь.
Самая дорогая белая бумага с водяными знаками и золотым обрезом.
Самые дорогие чернила.
Затейливые буквы, вензеля, несколько цветов чернил, даже небольшой герб. Дорвались деньги до титула. И выдали всю свою вульгарность. Фу и еще раз фу!
Кстати, у ее матери тоже визитки были. Когда она была еще Шеллес-Альденской.
Ида их видела и помнила.
Плотная сиреневая бумага, черные чернила, герб в правом верхнем углу.
И имя.
Аделина Шеллес-Альденская.
Коротко и ясно.
А тут. не визитка, а вопль больших денег, которым на хвост наступили. Что за семейство эти Рессали? Имя ей было решительно не знакомо. Фамилия тоже.
— И кто это такой?
Ответил, неожиданно, жом Пауль.
— Он еще про собаку спрашивал.
Ида тут же вспомнила наглого ламермурца и ощетинилась.
— Ах, вот это кто! Жама Гертруда!
— Да, тора?
— Вам эти цветы нравятся?
— Да, тора Ида.
— Можете забрать их себе.
— Что вы, тора!
— Тогда отнесите их в храм. И больше от этого человека никакие цветы не принимать. Никогда!
Слуги переглянулись. Понятно, никто не осмелился потребовать объяснений, но любопытство-то не спрячешь! Идя тоже это осознавала, а потому.
— Это тот самый тип, который гонял по улицам на фаэтоне и сбил Полкана. Если бы пес меня не отбросил, он бы меня сбил.
Большего добавлять не потребовалось. Лица слуг приобрели весьма недобрые выражения. Особенно у жамы Эльзы.
Полкана кухарка обожала. Особенно после того, как выяснилось, что пес абсолютно лоялен к кошкам. Любимчиком жамы был толстый рыжий кот по имени Финдус.
А когда она видела, как Полкан устраивается поспать перед очагом, а Финдус укладывается прямо на собаку, еще и лапы свешивает.
Чудесная картина!
Сейчас, кстати, Финдус тоже был рядом с Полканом. Ида все время сидела при собаке, но и кота ей выгнать не удалось. Толстое пушистое рыжее чудо лежало бок о бок с псом, и стоило Полкану шелохнуться, он тут же начинал мурчать. Разве что лапами не пихался.
— Букетов больше не принимать, тора. И этого типа в дом не пускать? — уточнил жом Пауль.
— Все верно. Благодарю.
Жама Эльза нахмурилась.
— Тора Ида, проблемы могут быть.
— Разве?
— Да. Рессали — семья богатая, очень богатая.
— Подробности?
Подробности жама Эльза знала из газет, которые обожала. Особенно раздел светской хроники и сплетен.
Рессали — семья богатая, но. не знатная. Совершенно. Купцы, которые разбогатели на поставках оружия. А потом выдали одну из своих за обедневшего тора.
Понятное дело, тот быстро допился до ручки, а может, и подлили чего, и вдовушка осталась с титулом и сыном. Вот этим самым Армандо, который в память об отце был принят везде.
Внешность, деньги, титул. чего б не попользоваться? Он и развлекался, как мог.
Бабник, гуляка, картежник, дуэлянт. полный набор светского шалопая.
— Тем более не пускать, — подтвердила приказ Ида. — Разрешаю гнать всем, что под руку попадется, мне такое в доме не нужно!
Ида не догадывалась, что остановить ламермурца такими мелочами просто нереально. Не пускают в дверь?
Так он в окно залезет!
Не берут букеты?
Так он найдет возможность их передать! Хотя бы закинет в то же окно! И сам за ними влезет.
Иде предстояли тяжелые дни.
Армандо решительно нечего было делать, ему понравилась тора, а полученные отказы только распалили ламермурца.
Влюбленный шел в атаку!
Яна, Русина.
Хормельская волость осталась позади, к большому облегчению Яны.
Национализм она не переваривала в любых видах. Гадость жуткая, словно у человека изо рта слизняки выпадают. Жирные такие, отожравшиеся. понятное дело, если вместо головы — кочан капусты, там и слизни водиться будут!
Именно национализм.
Можно и нужно любить свою нацию и свою страну. Но зачем для этого оплевывать чужую? Иногда просто смотреть противно.
Теперь им надо было добраться в Беркут. Оттуда в Сарск, но это все тоже не так просто.
Весна вступала в свои права, снег быстро таял, грязи было — по колено. Но ждать, пока все просохнет?
Нет, нереально. Оставалось только ехать и ругаться.
Но даже самое противное путешествие когда-нибудь да заканчивается. И вот перед ними замаячил Беркут.
Яна с удовольствием рассматривала лежащий в долине город.
Черепичные крыши домов, белые стены. дерева тут было маловато, а вот камня хватало. Камень, песок, глина — из этого и город строился. Золотые купола храмов, горящие на солнце, чистые улицы.
Патрули.
— Стоять! Кто, откуда, зачем?
Яна едва не расплылась в дурацкой улыбке. Но это надо было понимать!
Порядок!
Тем, кто живет в тихой и спокойной стране, этого просто не понять! Их раздражают гаишники, они с презрением смотрят на ППС и рассказывают туповатые истории о полиции.
Но побывав в котле войны и революции, они бы просто бросились на шею первому же постовому. Причем — с поцелуями и слезами радости.
По-ря-док!
Это когда тебя нельзя убить просто за то, что ты живой.
Это самое восхитительное ощущение на свете. почти.
— Меньшиков, Федор Михайлович, купец первой гильдии. Следую в Сарск, с семьей. подорожных нет, вот пашпорта.
Это было самым сложным вопросом.
Для Яны нашлись бумаги, но бумаги Марфы Федоровны Меньшиковой. Что еще могло оказаться под рукой у купца?
Михаил предлагал вписать Яну в его паспорт, как супругу, но тут уж заартачилась сама Яна.
Лучше сестра, чем жена! И вообще, у нее сын. сына — впишем?
Михаил энтузиазма не проявил, и был Яной навечно вычеркнут из списка мужчин. Вообще.
Так, человекообразное двуногое прямоходящее. Мужского рода. Но не мужчина.
Любой мужчина рассматривался Яной с точки зрения вероятного отцовства.
Любишь меня? Люби и моего сына. И прими, как своего. Тогда и я благодарна буду. И отвечу любовью на любовь. А не так, чтобы ты со мной спал, а сына гнал.
Ни один мужик не стоит того, чтобы ради него родного ребенка предать! Ни один!
Впрочем, Яна на своих убеждениях не настаивала. Она имеет право на убеждения, а все остальные имеют право на заблуждения. Это не ее проблема.
Ее проблема и ее счастье — Гошка.
Кстати, Яне иногда казалось, что жом Тигр, скажи она ему о сыне, принял бы мальчика, как своего. Гонял бы по вертикали, но и любил бы.
Он мог. наверное. Или она идеализирует этого мужчину? Впрочем, сейчас это и неважно.
За десять минут были проверены паспорта, благо, биометрии тут не придумали, а повезет, так и не изобретут, купцу сообщили, что насчет железной дороги этот надо лично к генералу на прием, а остановиться можно в доходных домах по Ручейной улице, там неплохо. Можно и на Молодежной, и на Лекарской.
Антон Андреич распорядился, город патрулируют, все тихо-спокойно военный режим.
Вот с продовольствием хуже, дело такое. Освобожденцы, что та саранча, все подожрали, но тор генерал распорядился наладить сообщение. Так что будет хлеб!
Будет!
Яна покопалась в своей памяти, но ничего интересного про Валежного не выкопала. Анна его даже не видела. Это ж не паркетный генерал, а боевой!
— Поехали на Ручейную, — решил купец.
Маленькая процессия двинулась по улицам.
***
Когда Валежному показали списки приехавших, он глазам своим не поверил.
Меньшиков!
Купец.
Миллионщик.
Да родной же ты мой.
Валежный отлично понимал, что надвигаются проблемы. Если уж Тигр и Ураган это понимали. да вся страна осознавала, что год будет голодный.
Предотвратить это можно только закупками. А закупки — это деньги, деньги — это купцы. Нет, Валежный не собирался раскулачивать купцов, еще не хватало уподобляться освобожденцам. Но. где купить, у кого купить, за сколько, как не купить втридорога.
Судя по тому, что написал ему Митя, счет Валежного в банке немного подрос. И Антон Андреевич собирался серьезно поговорить с купцом. Ну хоть что-то сделать!
Хоть как-то!
Вот, есть такой тор Изюмский, если с ним объединиться. когда Валежный начал наступление, тор Изюмский принял волевое решение и попросту захватил Зараево. Выгнал освобожденцев (начал вешать, но не всех догнал), выгреб все, что они натащили в закрома, отписал Валежному и начал искать надежного человека. Чтобы в Чилиане закупиться. А тут и искать не надо!
Сам пришел!
Так что тем же вечером Валежный подъехал к доходному дому жамы Брошевой на Ручейной.
Жама встретила его на пороге.
— Тор генерал! Какая честь! Прошу вас, проходите!
Валежный только вздохнул, ностальгически так.
Жама, кстати, была как раз в его вкусе. Не слишком высокая, крепенькая, как молодой грибок, и с внушительными достоинствами. Хоть спереди, хоть сзади, есть, за что подержаться! Идиотской моды на корсеты и скелеты генерал не понимал в принципе. Это не жама, а жаль печальная! На такую. пойдешь в атаку, так пополам сломается! Настоящая женщина должна быть с достоинством. достоинствами. выдающимися такими. Чтобы о кости ничего не стесалось!
— Купец Меньшиков у вас остановился?
— А то как же, тор генерал! И сам он, и детки евойные, и внуки.
— Позовите купца, поговорить с ним хочу, — решил не вторгаться в семейную идиллию Валежный. — Я внизу его подожду, в общей гостиной.
***
— Какого черта ему понадобилось? — Яна как раз была у Меньшикова, когда явилась жама Брошева.
— Вот сейчас и узнаем. Но вы.
— Меня здесь нет.
— Вас здесь нет, тора, — согласился купец. — Мою дочь Валежный не видел. вы не знакомы?
Яна пожала плечами.
Вот хоть убивайте. если сразу память Анны была достаточно легко доступна, то сейчас воспоминания уже поблекли, отодвинулись на задний план. может, и видела. Но не запомнила. Или не придала значения.
Всякое может быть.
— Лучше я тут посижу.
— Посидите, тора. А я пойду, поговорю.
***
Все бы у Яны получилось. Но.
Четверо детей! Которые решительно плевали на все планы и расчеты!
— Тот самый генерал Победы? А если подглядеть?
— Так нас в гостиную не пустят?
— А мы на лестнице посидим. А когда он уходить будет, посмотрим? Тихонько.
— Только шуметь не надо.
— Не будет никакого шума. Машка, ты поняла? Молчи!
— Я писять хочу!
Мишка закатил глаза, поражаясь глупости младших сестер, но на горшок показал.
— Делай свои дела — и пойдем! Это ж ферейский герой! Тот самый! С ума сойти!
Малышня услышала, что пожаловал лично генерал Валежный, и естественно, им захотелось посмотреть на героя! Это ж генерал! Понимать надо!
Как это сделать? Да устроиться на лестнице и посидеть тихо, подсмотреть. Авось, не погонят.
Ага, авось.
Если бы Михаила Федоровича на тот момент не понесло на двор.
Полутемная лестница, маленькие дети, которые сжались в клубочки. первое, что сделал Михаил — это душевно въехал Гошке ногой под ребра.
Гошка заорал от боли, вскочил, Михаил от неожиданности пошатнулся, взмахнул руками — и покатился вниз. Топыч едва успел перехватить Машку, чтобы та не улетела за дядюшкой, а Мишка удержался сам. Но лбом о перила так приложился, что чуть балясину не выбил.
Естественно, все это происходило не беззвучно.
И Машка заревела басом, и Мишка заорал от неожиданности, а Гошка от боли, а уж как комментировал процесс Михаил Федорович, летя вниз головой по лестнице.
Яна вылетела из комнаты, словно ядерная боеголовка.
ДЕТИ!?
ЧТО С ДЕТЬМИ!?
— Мелочь! Вы как?!
Машка повисла у нее на шее и от души разревелась. Яна принялась осматривать всех остальных.
— Гошка?
— Нормально, мам, об меня этот придурок споткнулся!
— А.
— А я от неожиданности заорал, я тоже в порядке. — сознался Мишка-младший.
Яна посмотрела вниз.
— Где там ваш герой? Надо хоть проверить, вдруг убился?
Федор Михайлович этого бы явно не одобрил. Так что Яна сбежала вниз по лестнице, даже не отцепляя Машку. И.
Дверь гостиной распахнулась.
Естественно, вопли привлекли внимание собеседников. А что не сразу все вылетели, так несолидно как-то. но в результате Яна оказалась почти нос к носу с мужчиной в генеральском мундире.
Свет из гостиной падал на ее лицо.
И.
Яне послышалось ехидное женское хихиканье, когда генерал даже как-то пошатнулся. А потом вдруг опустился на одно колено.
Это Яна его не помнила. А вот он девушку узнал практически сразу. Портреты всех членов императорской семьи были в Русине в ходу. Да и при дворе Валежный бывал пару раз, хотя Яне его и не представляли. Тогда еще Анне.
Не в милости был боевой генерал. Надо бы лизать, а он все гавкал, да гавкал, вот и вызывали не для наград, а для разносов. Но память у Валежного была отличной. Ни возраст, ни прическа, ни непривычная одежда ему не помешали опознать знакомое лицо.
— Ваше.
Хелла там, не Хелла.
Реакция у Яны всегда была отличной, поди, поживи без этого в лесу! Так что маленькая рука тут же закрыла рот Валежному.
— Равняйсь! Смиррррна! Маааалчать!
Команды вылетели словно сами по себе. И хотя были они несколько нестандартными, Валежный понял. И даже с колена поднялся.
— ВЫ!?
Яна закатила глаза.
Только вот и отрицать было уже поздно. Не получится отказаться, хоть ты мясом наизнанку вывернись. Так что.
— Я, тор генерал.
Лицо Валежного она видела плохо, но, кажется, она попала?
Однозначно и бесповоротно.
Источник
