Иоселиани отар сады осенью

Сады осенью
(Jardins en automne)

Жанр:	Комедия
Режиссёр:	Отар Иоселиани
Автор сценария:	Отар Иоселиани
Музыка:	Николай Зурабшвили
Продюсеры:	Мартина Мариньяк, Морис Теншан
В главных ролях :	Северин Бланше, Мишель Пикколи, Отар Иоселиани, Паскаль Венсан
Производство:	Pierre Grise Production, Cinemaundici, Cinema Without Frontiers
Русский дубляж:	нет
Продолжительность:	116 минут
Ограничения:	нет
Премьера:	Франция (кинофестиваль Ля Рошель): 07 июля 2006 г. Россия: 26 октября 2006 г.

Министр сельского хозяйства (Северин Бланше) подает в отставку под напором главы правительства и уличных демонстрантов, но бессрочный отпуск героя в родные сады оборачивается символическим возвращением в Эдем. Его холит и лелеет андрогинного вида маман (Мишель Пикколи), садовник (Отар Иоселиани) пьет с ним чудный нектар «водка-вино», бывшие подружки (мулатка и проститутка) заботятся о его теле. В волшебной ссылке беднягу навещает друг — министр из Камеруна — и прочее, прочее, прочее. Словом, полная пастораль: золотой век, застывшее время, ровное течение старости…

Сложив два мифологических понятия — «сады Гесперид» и «осень богов» — Иоселиани получил «Сады осенью». Игра слов (предумышленная или нет) не случайна — она очень точно отражает то, что мы видим на экране. Режиссер запечатлел предзакатную Францию — отёкшую, ватную, водянистую, мерно качающуюся из стороны в сторону под звуки арабской дудочки и негритянских барабанов.

В отличие от Криса Маркера с его «Желтым котом» Иоселиани не верит в пафос гражданской борьбы. Удел Отара — соборность, а не солидарность, братство родственных душ, а не корпоративная этика. Вечно бастующие студенты и работники коммунальных служб для него лишь скучные марионетки, а не борцы с режимом. Государство, которое все критикуют, — это секретари и министры, играющие друг с другом в карты.

Пока главы ведомств занимаются, бог знает чем (чешут спину, стоят на голове, выполняют жим, лежа), их жены заполняют просторные гардеробы и кабинеты вычурными нарядами и предметами… Режиссер, изображая суету, словно обращается к зрителю: «Милый друг, иль ты не слышишь, что житейский шум трескучий только отклик искаженный торжествующих созвучий?». Так-то оно так, и реальность действительно дремлет у вечности на руках. Но как заставить сонную камеру Иоселиани показать нам начинку жизни, вывести нас на свежую воду? Или та зыбкая пелена перед глазами и есть наша жизнь? Автор не дает прямого ответа. Скромная мысль скребется, как мышь в углу.

Начав путь «Листопадом» (1964), к листопаду он и пришел. Разноплеменный абсурд Франции в третьем тысячелетии похож на советскую действительность 1960-х. Париж — как Тбилиси, только герой в новом городе стал слабее, безвольнее. На фоне «вторжения варваров» этнические французы смотрятся слишком трагично и хрупко. Сады, казавшиеся раем, оказываются разросшейся теплицей, которую вот-вот разрушит напористый ветер Африки. Если в картине «In vino veritas» (1999) Иоселиани сравнил Париж с коровником, то теперь собирательный образ города — большая квартира, незаконно занятая иммигрантами, бродягами с улицы и другими людьми, не обремененными документами.

Однако не стоит сводить этот фильм к проблемам сельского хозяйства или миграционной политики. «Сады» повествуют о времени и дистанции. Иоселиани не использует крупные планы, он всегда старается отойти от героя на порядочное расстояние. Тем не менее, персонажам сначала сочувствуешь, потом влюбляешься в них и, в конце концов, ставишь себя на их место. Важно помнить, что теплый, насыщенный август может смениться ненастным, пустым сентябрем. И тебя, горемыку, пусть и не министерское, а простое, служебное кресло попросят покинуть. Тогда точно впору надеяться на недолгое «бабье лето»…

Издание

Дата релиза:	31 мая 2007 г.
Издатель в России:	Синема престиж (серия «Кино без границ»)
Релиз:	Однодисковое издание: DVD-9 (7780 МБ)
Зона:	5
Формат картинки:	1.85:1, анаморф
Видеоформат:	PAL; средний видеобитрейт 6,30 Мбит/с
Звуковые дорожки:	Русский (закадровый перевод Иоселиани) DD 5.1, 384 Кбит/с Французский (оригинал) DD 5.1, 384 Кбит/с Английский (закадровый перевод) DD 5.1, 384 Кбит/с
Субтитры:	Русские, английские
Цена:	400 руб.

Дизайн издания типичен для всей DVD-серии «Кино без границ». Стандартный пластиковый keep case (амарей) упакован в картонную суперобложку. Любопытно, что оформление внутренней обложки отличается от основного варианта.

Накатка на диске — красочный кадр из фильма, изображающий Отара Иоселиани и его друга.

Меню оформлено не в стиле фильма, из-за чего оно производит не самое лучшее впечатление.

Впрочем, перед выходом в меню вам еще придется просмотреть до неприличия много рекламы (пиво, журналы и т. п.). Для диска за 400 рублей — это неприемлемо.

Изображение

Трансфер вызывает смешанные чувства. С одной стороны, изображение может похвастать неплохой стабильностью — зерна практически нет. Но, с другой стороны, все цвета — блеклые и выцветшие. А, кроме того, картинке отчаянно не хватает резкости. Оценить качество можно по приведенному далее скриншоту.

Звук и вовсе хуже некуда. Все три шестиканальные аудиодорожки больше напоминают обычное стерео, к тому же зажатое донельзя. Фильм идет на французском, а русский закадровый перевод выполнен самим Иоселиани (что вполне типично для его фильмов). Также доступна англоязычная дорожка.

Бонусы

1. На съемочной площадке фильма «Сады осенью» (36 минут)

Единственный бонус — получасовая документалка со съемочной площадки — заставляет забыть об отсутствии других допов. Здесь мы видим, как Иоселиани рисует эскизы, рассуждает о судьбе персонажей, общается на съемках с актерами…

Общие впечатления от издания

Последний на данный момент фильм Отара Иоселиани вышел, увы, на весьма посредственном диске. Проблемы здесь «на всех фронтах» — хромает и изображение, и звук. Бонусов мало. Впрочем, не думаем, что настоящих киноманов это должно отпугнуть — ознакомиться с «Садами осенью» в любом случае стоит, а альтернативы изданию Синема Престиж пока нет (если не считать таковой французский однодисковый релиз без перевода).

Источник

Рецензия на фильм «Сады осенью»

На сей раз Иоселиани снял абсолютно счастливый фильм, пусть даже несколько иллюзорный. Главное, может быть, новшество «Садов осенью» — господство «правильности» жизни, вообще не взирая на власть, в упор ее не видя. Тогда даже вечная Баба Яга иоселианиевских фильмов — ухоженная буржуйка, идиотка в шелках, копящая картины (статуи), деньги (тряпки) и княжеские титулы (министерские посты) — под конец прощена и может быть допущена на посиделки с выпивкой.

Трейлер

Кадр из фильма «Сады осенью»

А вот «Сады осенью» /Jardins en automne/ (2006) многим похожи на «Утро понедельника» (2002), «In vino veritas» (1999) и даже «Разбойников. Главу VII» (1996) вместе с «Охотой на бабочек» (1992), даже на «Фаворитов луны» (1984). Представьте, там тоже Париж, и в нем тоже, помимо французов, если не грузины, то русские, негры и греческие священники. И снова есть какие-то сословно-политически-имущественные схемы, навязанные жизни, превращая ее в полный хаос. Одна из начальных сцен в приемной министра с секретаршей, просителем, уборщицей, секретарем и любовницей – чистый Кафка. Еще и на улице демонстрация под «Варшавянку». Это уже Платонов. И снова строит сюжет вмешательство в этот хаос живого человека, который дышит воздухом, любит музыку, любопытствует, «а что там за углом», и не отказывает себе в удовольствиях пития, секса и занятий по способностям. Все, как было. Но разве сходство – не повод для более тонких различий? Что, кроме того же хаоса схем, не позволит заметить сюжетные тонкости, коль уже все на свете существует ради сюжета? Кому «Сады осенью» не понравятся, кроме тех, кто несчастен, поскольку боится счастья? Тех, кто считает, что «все несчастны по-своему», потому что «у каждого своя правда»? Будто до сих пор неизвестно, что так считают лишь те, для кого жизнь – борьба за власть?

Но и проблему «нравится-не нравится» Иоселиани на сей раз по-своему решил. Он просто изъял из картины всю неразрешимость (смерть, в том числе духовную). С гробов можно начать, как с анекдота, а вот живые трупы, борющиеся за власть, по кадру ходить не будут. И смотреть фильм им тоже просто не надо. Ведь вся история с министерскими постами – чистая фабульная видимость. Чем легче все эти министры пересаживаются с лимузинов в троллейбусы, где встречаются и здороваются, тем ничтожней «посты». Сюжет совершенно в другом – в идеальном порядке анархии. На сей раз Иоселиани снял абсолютно счастливый фильм, пусть даже несколько иллюзорный. Еще в «Утре понедельника» социальное неравенство вызывало у него бесконечное раздражение. Нет, там тоже было счастье, было много чего-то правильного, но вопреки господствующей власти. Главное, может быть, новшество «Садов осенью» – господство «правильности» жизни, вообще не взирая на власть, в упор ее не видя. Тогда даже вечная Баба Яга иоселианиевских фильмов – ухоженная буржуйка, идиотка в шелках, копящая картины (статуи), деньги (тряпки) и княжеские титулы (министерские посты) – под конец прощена и может быть допущена на посиделки с выпивкой.

Кадр из фильма «Сады осенью»

Под фабульный шумок отставки болвана (Северин Бланше) в улично-революционной ситуации фильм на самом деле разобрался с такими смертельными номерами, как «имущественный ценз», «квартирный вопрос», «брак и семья», «отцы и дети», не говоря уж об «этнических конфликтах» и «политических интересах». Негру повесили медаль, а ему лишь бы пострелять, как белому человеку, пусть даже никуда не попадет. Японцев поили французским вином, а им лишь бы в кусты с проститутками. Разноцветных бомжей из чужой квартиры не выселить лишь потому, что бандерша у них под двести килограммов. Такую во сне увидишь… Сын с нижнего этажа – полезный член общества, но вообще-то – законченная сволочь в сравнении с отцом-гулякой. Все носят чужие платья, включая Мишеля Пикколи, если не повернуты на магазинах. А Мишель Пикколи как мать значительно лучше смотрится, чем эта кошмарная сиреневая шляпка. В жизни на самом деле все совершенно не так, как принято. И женщинам надо только бросать в окна цветы, а из окон – подаренные прежде кольца, и все будет хорошо, особенно если оставить на память узнаваемый кусок себя (в данном случае – картины маслом с коровами).

Наглядно отрицая социальные стандарты примерами того, «как в жизни», фильм дает массу ценнейших советов по времяпровождению. И только когда с министром произойдет не уличная, а домашняя, «времяпровожденческая» революция, он сможет обнаружить наконец, что уборщицей в министерстве работала хорошая пианистка. Тогда и сам, будучи гитаристом, живописцем и самогонщиком, он сможет, подыгрывая ей, зарабатывать еще как газонокосильщик. Сможет. Не зря сразу отличался тем, что в шестьдесят с гаком стоит на голове и у него все стреляют сигареты. Примерно так же не зря самому Иоселиани в роли всеобщего приятеля прохожие кидают деньги за рисунки мелом на мостовой. Французы известны жлобством, черта б с два они кинули, если бы за мелками ничего не стояло. Значит, чуют правду, чуют, что в забегаловке он нарисовал все кино, всю его план-карту: и тебя нарисовал, и меня нарисовал. Фантастическая сложность работы камеры в «Садах осенью» полностью адекватна и очень здорово поддерживает сюжет личного жизненного опыта. Не безличного, не смертельного, а того, которого хватает на жизнь.

Кадр из фильма «Сады осенью»

Если «Фавориты луны», допустим, знали сюжет вещи, материальной культуры, «Охота на бабочек» – сюжет конца духовной культуры, «Разбойники. Глава VII» – историко-культурного хаоса, «In vino veritas» – бегства от хаоса, эскапизма, «Утро понедельника» – усталости от этого всего, то теперь накоплен такой опыт, который позволяет строить жизнь без посредников. Только с людьми. Кстати, сравните роли, самим автором сыгранные в последних трех картинах.

Обратите внимание на спорящий с вечностью финальный план-эпизод. На то, что на сей раз грузин не читает за кадром русский перевод с французского. Дал тексту свободу титров.

Источник

Рецензия на фильм «Сады осенью»

Отар Иоселиани показал Москве, вслед за Римом, свои «Сады осенью» /Jardins en automne/ (2006) — печальный портрет его Певчего Дрозда в канун распада. Рим картину принял тепло, но не наградил. Как примет Москва — угадать невозможно. Все Иоселиани любят, но заранее знают, какое будет кино. Его фильмы — как разные этапы одной жизни. Сейчас — старость.

Трейлер

Новый фильм Отара Иоселиани: певчий дрозд устал

Кадр из фильма «Сады осенью»

Про то, что этот новый Дрозд тоже когда-то был певчим, я узнал из аннотации к фильму. В самом же фильме мы видим министра предпенсионного возраста, который коротает служебное время в качестве «вручанта», «открыванта» сельскохозяйственных выставок и «встречанта» с афро-азиатскими коллегами. Иногда этот Венсан заседает в служебном кабинете, играя в карты, или отчитывает жену (или любовницу?) за склонность транжирить деньги. В аннотации пишут, что когда-то он принес много пользы в качестве ученого, но от его продуктивных занятий зоологией в фильме остались только следы в виде большого количества коров, овец, кабанов, одного тукана и одного вечно мурлычащего гепарда.

Когда-то такое существование должно было закончиться. Оно и закончится отставкой. Придет другой министр, не более деловой. А Венсан лишится любовниц, министерской квартиры и образа жизни, к которому привык. И начнется для него другая жизнь, явно более симпатичная автору фильма: надо сменить костюм на свитер, машину – на попутный мотороллер, спальню – на диван, а служебный кабинет – на застолье с приятными сердцу людьми с перерывами на необременительные садовничьи заботы. К финалу картины участь Венсана разделят все наследники его кабинета – все станут «бывшими» и потому, по логике фильма, более нормальными.

Все это происходит на фоне постоянно бушующего народа: улицы города, похожего на Париж, заполнены красными флагами, радикальными лозунгами и революционными песнями, исполняемыми по-русски: «Вставай, проклятьем заклейменный» и «Вихри враждебные веют над нами». Иногда во французскую речь вплетаются обрывки русских фраз и немецких песенок времен III рейха. Все овеяно легким привкусом абсурда – это фирменный ракурс, в котором Иоселиани рассматривает окружающий мир.

Режиссер, тем не менее, явно меняется. Если раньше я с полным основанием писал, что поселившийся в Париже Иоселиани всюду носит с собой свою Грузию, как черепаха панцирь, то «Сады осенью» – едва ли не первая его картина, где грузинский акцент почти неразличим. На смену ему пришла изящная игра с классическим франко-итальянским кино: в чуть меланхолическом, с прищуром, бытописании чувствуется иронически отстраненная манера франко-русского аристократа Жака Тати, в замечательно сыгранном прологе у гробовых дел мастера появляется прямо-таки вставший из гроба итальянский аристократ Тото. И впервые в кино Отара Иоселиани Франция окончательно одержала победу над Грузией. Хотя все общее, что есть в природе прославленного артистизма как грузин, так и французов, конечно, осталось.

Кадр из фильма «Сады осенью»

Сам Иоселиани появляется в кадре даже чаще, чем обычно, воплощая свой постоянный образ эпикурейца, аристократа духа и художника, пренебрегающего суетой жизни и приверженного вину, в котором истина. И чем дальше, тем больше к его застолью приходит людей, еще недавно погрязших в пустой суете, а теперь сбросивших с себя этот морок, чтобы вернуться к человеческому естеству. К дружескому единению. К «поднимем бокалы, содвинем их разом».

В этом движение фильма и в этом проблема его буксовки. Он весь, от первого до последнего кадра, напоминает застолье, когда люди в кадре, словно прогреваясь и вместе с вином впуская в себя остатки человеческого, начинают ощутимо тормозиться. И если первая треть картины вызывает восторг парадоксальностью и смысловой наполненностью всех без исключения кадров, то в дальнейшем между экраном и залом случается подобие ритмического разлада. Так бывает, когда к застолью придет трезвый: очень скоро происходящее он начнет ощущать совершенно неадекватно росту числа пустых бутылок. И уж точно – в другом ритме. И вот уже буйное веселье ему кажется замедленной киносъемкой, и вот уже открывается взгляду масса необязательного и многажды повторенного. Так и в фильме хаотическое движение человеческой взвеси с какого-то момента лишается многослойного смысла, становится убаюкивающе монотонным. Наверное, для нормального восприятия такого кино надо по ходу сеанса обносить зрительный зал чарками, как это делают в оперетте «Летучая мышь», – чтобы публика синхронно набирала градус, на который рассчитана или под которым сделана та или иная часть фильма.

Как всегда, Иоселиани понимает кинотворчество как создание атмосферы, дружественной аристократу духа, интеллектуалу, эрудиту и ценителю искусств – род эскейпизма. Это атмосфера, богатая контекстами: она соткана из классического музицирования, живописных и кинематографических ассоциаций, и в ней неизбежно присутствуют отзвуки социальных и политических реалий. К демонстрациям народа, вечно грозящего скинуть дармоедов, добавим весьма внятную мелодию этнических катастроф, уже разразившихся на новой родине режиссера и угрожающих всей европейской цивилизации. Иоселиани явно еще не определился, как быть с этой проблемой. С одной стороны, в эфире «Эха Москвы» он только что клеймил французское правительство за насильственную депортацию незаконных иммигрантов из стран Африки, утверждал, что это позор Франции. С другой же стороны, в своем новом фильме он дает выразительные картины нашествия этих иммигрантов, быстро превращающих Париж в перенаселенную коммуналку с плебейскими нравами, пролетарской демагогией и привычкой лить помои на головы прохожих. Сцена эта – одна из самых колоритных, в ней добродушный юмор впервые вытесняется раздраженным сарказмом. После нее действия французского правительства по сохранению этнического облика и культурных традиций своей страны кажутся закономерными и необходимыми. Так практика фильма вносит существенные поправки в теории его автора. И точно так же жизнь, возможно, однажды внесет поправки в традиционный либеральный кодекс гуманизма.

Кадр из фильма «Сады осенью»

А самое большое озорство, которое позволил себе Иоселиани на этот раз, заключено в Мишеле Пикколи, обряженном в седой парик и старушечью юбку и изобразившем в фильме маму героя, при этом, не сменив ни фирменного тембра голоса, ни походки. Это – уже чистый образец искусства для искусства, потому что на этом месте могла бы оказаться любая актриса Франции или Грузии, и фильм от этого ничего бы не потерял, как ничего бы и не приобрел.

Просто еще одна застольная шутка, ближе к финалу, после которого все падают под стол спать.

Источник