Наша восемнадцатая осень жанр
Наша восемнадцатая осень
Издательство: Детская литература. Ленинград. 1987
OCR amp; SpellCheck: The Stainless Steel Cat ( [email protected] )
Есть селение Эльхотово в Северной Осетии на Кавказе. С двух сторон оно сжато Сунженскими горами, Белые саманные домики под черепичными крышами тонут в садах. Канавы и пустыри заросли конским щавелем и крапивой. За крайними домами ворчит, перекатываясь через камни, Терек. А в самом селении тишина. Изредка прогрохочет по шоссе: грузовик с кузовом, до краев наполненным желтыми кукурузными початками. Пронесется пассажирский автобус. Промчится по одноколейке железнодорожный состав на Орджоникидзе. Качнутся под ветром тонкие седые тополя, и снова – тишина, горы, солнце… Ребята, играющие в долине Терека за селением, часто выкапывают из земли винтовочные гильзы, перержавевшие обоймы и скрученные, зазубренные кусочки металла. Только по рассказам дедов они знают, что это – следы того боя, который прогремел над селением в сентябре 1942 года. Много лет спустя мне вновь довелось побывать в тех местах, пройти по долине Терека, постоять на новом мосту, увидеть те горы, и я вспомнил, как все это было… Автор
школьных моих товарищей,
не пришедших с войны
Я томлюсь у доски. Пишу доказательство этой несчастной теоремы, но получается не то, что нужно; стираю написанное сухой тряпкой и снова пишу, и с ужасом замечаю, что опять получается не то, и снова стираю. Белая меловая пыль носится вокруг меня, от нее щекотно в носу и першит в горле. Я весь в белом, как мельник. За спиной тревожно замер класс, затих Борис Александрович, А я снова пишу на доске какую-то белиберду и боюсь оглянуться, боюсь увидеть лица ребят и особенно – лицо математика.
Идет последний, контрольный опрос перед концом четверти. Решается судьба самой важной для меня оценки. Решается – быть или не быть, И вот на тебе – так глупо, так примитивно попался, Ведь я наизусть знаю ее, эту теорему, Но рука почему-то выводит на доске глупые, скачущие строчки;
Жил-был на свете
В голове противный пустой звон, Ни единой мысли нет в голове, только эти проклятые строчки.
Что же это со мной творится, что?
В классе грозная тишина, Даже математик не приговаривает как обычно: «Так-так-так…» и не стучит пальцами по столу. Хоть бы застучал, хоть бы кашлянул, хоть бы скрипнул стулом…
А за окном уже вечереет и стоят печальные, поникшие клены на пустынном школьном дворе.
Только бы не увидел Борис Александрович то, что я вывожу на доске. Я пытаюсь заслонить написанное своим телом, стираю прямо ладонью, но пальцы, пересохшие от меловой пыли, издеваясь надо мной, снова выписывают:
Жил-был на свете
Тишина сзади становится еще глубже, еще острее. От нее замирает тело, приостанавливается дыханье,
…А может быть, я схожу с ума?
Может быть, все ребята, и девчонки, и Борис Александрович видят это и оттого так страшно молчат?
Я сжимаю мел в кулаке и, глубоко вздохнув, оборачиваюсь.
Тусклые, затянутые пылью парты стоят тремя мертвыми шеренгами. Серой пудрой припорошен учительский стол, К нему плотно придвинут стул, залитый чернилами. На стене вместо портрета Ньютона картинка с двумя купающимися девочками и немецкой надписью: «Анна унд Марта баден». Кто ее принес сюда? Для чего? Никогда раньше в нашем классе не было этой картинки,
Я прислоняюсь спиной к доске. Жуть ползет ко мне из серых углов. Ноги словно приклеились к полу, От затылка к лопаткам опускается мелкая дрожь. Мел выпадает из моей руки, катится по полу, и стук его похож на треск мотоцикла,
Невидимый Борис Александрович хватает меня за плечи и сильно встряхивает,
– Повестка! Ты слышишь? Повестка!
Я пытаюсь вырваться из его рук, но он холодными проволочными пальцами снова хватает меня:
Я делаю рывок назад, ударяюсь головой о доску и открываю глаза. Надо мной стоит мать, Это она сдернула с меня одеяло. У нее бледное, испуганное лицо, В руке голубой листок бумаги.
Я ничего не понимаю спросонья.
– Да повестка же! – повторяет мать, – Распишись. Он ждет.
– Кто ждет? Какая повестка?
– На войну, – говорит мать, и голос у нее странно сдавлен. Листок у меня в руках. Маленький голубой листок, В промежутки между типографской печатью фиолетовыми чернилами вписаны слова. Вписана моя фамилия.
Гражданину Пономареву Иллариону Алексеевичу надлежит в шестичасовой срок (до шестнадцати ноль-ноль) явиться в городской военный комиссариат, улица Красная, 10, В случае неявки – ответственность по закону военного времени.
Иметь при себе приписное свидетельство, кружку, ложку, полотенце, мыло, зубную щетку, смену белья и двухдневный запас пищи.
Военком подполковник Коростелев.
– Распишись здесь, – Мать тычет пальцем в отрывной талон.
На корешке повестки так и напечатано: «Отрывной талон. Возвращается в военкомат».
Я шлепаю босыми ногами к письменному столу, ищу среди старых школьных тетрадок карандаш. Мельком взглядываю в окно.
У плетня нашего сада, у самой калитки, стоит серый от пыли мотоцикл. В седле, опираясь одной ногой о землю, сидит военный в зеленой фуражке. Фуражка придерживается ремешком под подбородком. Гимнастерка крест-накрест перехвачена ремнями, В выцветшей зеленой петлице тускло светится красный треугольничек. Значит, это младший сержант. Лицо у него темное, обточенное ветром, застывшее. Он ждет, слившись со своим мотоциклом, безразлично глядя в наш сад серыми, усталыми глазами,
Я нахожу карандаш, царапаю на талоне повестки свою фамилию. Грифель ломается на росчерке, Я смахиваю обломок на пол и как есть – в трусиках и майке – выбегаю во двор.
Мотоциклист протягивает руку в черной краге. На меня он не смотрит. Видимо, ему до чертиков надоело все это. Видимо, он с рассвета гоняет по городу.
Он выхватывает у меня талон, засовывает его в планшет, бормочет:
Потом бьет ногой пусковую педаль, будто пришпоривая мотоцикл. Двигатель взрывается оглушительным треском. Черные краги плотно ложатся на концы никелированных рогов.
– Приписное смотри не забудь!… – бросает мотоциклист, И облако пыли и синеватого чада уносит его дальше по улице,
В кухне меня обнимает мать. Лицо у нее мокрое, глаза красные,
– Может быть, это ошибка, – шепчет она. – Может быть, они что-то там перепутали. Тебе еще через два месяца восемнадцать, а призывают только с восемнадцати… Надо сходить, выяснить…
Я перечитываю повестку: «…надлежит в шестичасовой срок…».
Первый в жизни военный приказ, который я обязан выполнить,
И никаких путаниц. Я ни разу не слышал, чтобы в военкомате ошибались.
Мать начинает суетиться. Она то бросается на кухню, то к шкафу с одеждой, то выбегает во двор, и все у нее получается как-то невпопад, не так, как всегда. И на меня она смотрит какими-то странными глазами, как будто я уже навсегда обречен. Меня это злит, и в то же время я понимаю ее; она остается одна, совсем одна в доме,
– Ты ешь побольше, – говорит она, когда я усаживаюсь за стол, и придвигает ко мне сковородку с картошкой и кофейник. Сама она ни к чему не прикасается, просто сидит напротив и смотрит, как я выбираю из картошки вилкой румяные кусочки сала. Мне тоже не особенно хочется есть. Только сейчас до меня доходит, что я долго, очень долго не увижу наши уютные комнаты, наш сад, нашу тихую улицу, наш город.
Источник
Николай Внуков «Наша восемнадцатая осень»
Наша восемнадцатая осень
Повесть, 1970 год
Язык написания: русский
Для Николая Андреевича Внукова эта повесть является автобиографической. Он рассказывает о своём последнем мирном лете перед войной и о первом жестком сражении, в котором ему довелось участвовать. Он и его бывшие одноклассники совсем ещё мальчишки. Разве это много семнадцать лет? Но сражаются они уже как герои. Их солнечные дни детства, привычная, мирная жизнь ещё так близко — и уже так бесконечно, невозвратно далеко…
gamarus, 16 сентября 2015 г.
Раз десять начинал писать этот отзыв, и каждый раз удалял черновик. Очень трудно было найти подходящие слова, которые могли бы передать мои чувства, во время чтения, включая и безмерную благодарность Автору за эту книгу. А не поделиться впечатлениями я тоже не мог. И даже если вам мои слова покажутся корявыми, банальными и плохо передающими действительно сильные эмоции, то прошу это списать на невозможность мною, как рецензента, в минуты сильного волнения, чётко высказать свои мысли.
Издательство «Речь» не так давно переиздало серию ретро-повестей и рассказов советских и русских авторов, в центре которых дети разных поколений. Серия называется «Вот как это было». Подборка даже при беглом знакомстве выглядела многообещающей, как по качеству издания, так и по содержанию. Мне, как отцу двоих детей, трудно было устоять перед искушением, пополнить домашнюю библиотеку несколькими книгами. Во-первых, хотелось, чтобы дети приобщились, во-вторых, чего уж тут скрывать, сам я тоже любитель окунуться в такую литературу. Взялся я именно за эту повесть, наверное, потому, что тут уже само название «Наша восемнадцатая весна» в совокупности с темой Великой отечественной войны рождало кучу сильных эмоциональных ассоциаций. Я не ошибся, в выборе, а прочитав всего пару страниц, понял, что книга предлагает мне нечто большее, чем я ожидал. Она рассказывала правду, рассказывала, как это было.
Действие книги начинается в курортном городке Северного Кавказа в августе сорок второго года. Война повсюду: и в газетах, и по радио и в разговорах соседей, да и фронтовая линия всего в каких-то ста, может чуть больше, километрах. Но, несмотря на это, вчерашним школьникам кажется, что она ещё где-то далеко и сердце не хочет понимать того, что не сегодня-завтра она постучится и в их дверь.
Герой повести Ларька Пономарёв, которому должно стукнуть 18 лет только через пару месяцев, как и его одноклассники, получают повестку о досрочном призыве в армию. С этого момента, по сути, и начинается повествование.
Книга, как я уже говорил, с первых же страниц завораживает, не только лёгким, понятным и в тоже время богатым языком, но ещё и своей правдивостью. Достоверность происходящего, чувства, поступки, диалоги, настолько реальны, что не оставляют не единого шанса быть безучастным. Здесь нет лозунгов, пафоса, надрыва, нет здесь и лихого геройства. Будет всё по-честному, без прикрас. И вот эта честность настолько искренняя, настолько не замутнёно-светлая и в тоже время печально-горькая, что читать без мурашек, без кома в горле, без ломоты в переносице просто невозможно.
Герои книги это не вчерашние дети, они всё ещё дети. Они даже толком не напуганы, они растерянны, сбиты с толку, их разум цепляется за любые незначительные, но родные мелочи в попытке запомнить двор, улицу, знакомые лица всё, что будет напоминать о доме, напоминать о мире и отодвигать мысли о войне.
Николай Внуков скрупулёзно и досконально воспроизводит, из своих собственных воспоминаний, всю картину ощущений, настроений, переживаний, которую может испытывать ребёнок, отправляющийся на фронт и принявший свой первый бой.
Но не подумайте, что повесть удручающе мрачная и тоскливая. С мальчишками будут их светлые и очень яркие воспоминания: о родителях, школе, девчонках, ребячьих забавах. Рядом будут друзья, будут наставники.
Незабываемый образ в книге — это сержант Цыбенко. Умудрённый опытом вояка, с хорошим и добрым чувством юмора, говорящий на чудесном русско-украинском диалекте, влюбляет в себя с первого же появления в книге. Но и тут, узнав, что ему всего 26 (!) лет, непроизвольно стискиваешь зубы от привкуса горечи и вселенской несправедливости, что отбирает у молодых детство и молодость.
Будут уходить и жизни. И опять же, Автор не будет спекулировать эмоциями, опишет все, так как и должно быть, когда это происходит не в книгах или кино, а по-настоящему, в реальной жизни.
И если говорить о возрасте наших героев, то нельзя не упомянуть и того факта, что уже прочитав книгу и знакомясь с краткой заметкой о Николае Внукове, на меня опять вылили ушат холодной воды. Понятно, что история Иллариона Пономарёва автобиографическая, но совершенной неожиданностью для меня стало то, что на самом деле события происходят с ребятами на год младше. Из-за цензурных соображений, сославшись, на то, что во время войны не забирали 16-17 летних подростков на фронт, Автора попросили поменять название книги и возраст героев.
В заключении хочу ещё раз сказать, что очень благодарен судьбе, что свела меня с таким прекрасным произведением. Это не просто правда о войне, о героях в образе мальчишек и девчонок того времени. Это такая правда, которой не нужно искать дорогу к нашему сердцу, это та правда, которая притягивает наши сердца как магнит и потом уже никогда не отпускает, впрыскивая в нас то, что неуловимо меняет нас в сторону настоящей человечности.
Источник
Наша восемнадцатая осень
Автобиографическая повесть писателя Николая Андреевича Внукова рассказывает о его последнем школьном лете, о первом жестоком бое, в который довелось попасть ему и его вчерашним одноклассникам. Семнадцатилетние мальчики воюют как герои, а в перерывах между боями пишут письма матерям и вспоминают, как бегали купаться, танцевали на школьных вечерах и ходили в горы за кизилом. Солнечные дни детства, мирная жизнь ещё так близко — и уже так бесконечно, невозвратно далеко… И взрослая жизнь смотрит на них суровым взором войны.
Пронзительно простые, далёкие от всякого пафоса строки повести навсегда остаются в памяти. Это нужно помнить. Это нужно знать тем, кто входит во взрослую жизнь сегодня.
Есть селение Эльхотово в Северной Осетии на Кавказе. С двух сторон оно сжато Сунженскими горами, Белые саманные домики под черепичными крышами тонут в садах. Канавы и пустыри заросли конским щавелем и крапивой. За крайними домами ворчит, перекатываясь через камни, Терек. А в самом селении тишина. Изредка прогрохочет по шоссе: грузовик с кузовом, до краев наполненным желтыми кукурузными початками. Пронесется пассажирский автобус. Промчится по одноколейке железнодорожный состав на Орджоникидзе. Качнутся под ветром тонкие седые тополя, и снова — тишина, горы, солнце… Ребята, играющие в долине Терека за селением, часто выкапывают из земли винтовочные гильзы, перержавевшие обоймы и скрученные, зазубренные кусочки металла. Только по рассказам дедов они знают, что это — следы того боя, который прогремел над селением в сентябре 1942 года. Много лет спустя мне вновь довелось побывать в тех местах, пройти по долине Терека, постоять на новом мосту, увидеть те горы, и я вспомнил, как все это было…
Наша восемнадцатая осень скачать fb2, epub бесплатно
Повесть о мальчике, волею случая оказавшемся на маленьком необитаемом островке в Тихом океане. В ожидании спасателей герой повести переживает ряд приключений, проявляя незаурядное мужество и находчивость.
О ребятах, чье детство было опалено войной, о тех, кто, несмотря на совсем юный возраст, старался помочь взрослым в их борьбе с немецко-фашистскими захватчиками. Художник Иван Иванович Харкевич.
Повесть о польской революционерке Станиславе Суплатович и ее сыне Сат-Оке. Осужденная царским судом на поселение в Сибирь, Станислава бежит из ссылки в Канаду. Там она попадает к индейцам и выходит замуж за вождя племени. Сын польки и индейца, Сат-Ок в годы второй мировой войны оказывается в концентрационном лагере. Но он бежит из плена и активно сражается против фашистов в рядах польского Сопротивления.
6 мая 1946 года.
В Нюрнбергском дворце юстиции сто двадцать второй день заседает Международный военный трибунал.
Судят главных фашистских военных преступников.
Сегодня допрашивают обвиняемого Вальтера Функа. Допрос ведет представитель обвинения от США Додд.
ДОДД. Я предъявляю трибуналу документ 1031-ПС, датированный 28 мая 1941 года. Это секретный протокол совещания у министра Функа. На этом совещании говорилось об изготовлении фальшивых денежных знаков для использования их в России. Вы припоминаете, подсудимый Функ?
Стоит в комнате набитый книгами шкаф, у него есть тайна: он может перенести человека в любое место и время. Вместе с отцом Андрей отправляется в Африку, потом, уже один, попадает то к Тому Сойеру, то в бело- казачью станицу, то в сражающийся Сталинград.
Герои этих рассказов — такие же, как и вы, мальчишки и девчонки. В их жизни, наверное, так же, как и у вас, бывают трудные минуты. Минуты, которые ставят серьёзный вопрос: кто ты? Мужественный человек или трус, честный или лгун, настоящий друг или просто так, случайный попутчик…
Повесть Н. А. Внукова «Один на один» печаталась в журнале «Аврора» 1982, №№ 5, 6.
Рисунки В. Бертельса.
ОТ АВТОРА: «…Я читал много о всяких робинзонадах, но эта поразила меня неожиданностью. Мне захотелось во что бы то ни стало увидеть героя.
И вот Саша Бараш передо мной — худенький, невысокий, застенчивый. Рассказывает медленно, обдумывая каждое слово. А я смотрю на него и с трудом верю, что передо мной — современный Робинзон.
Три вечера он рассказывал мне, как жил на острове. Я записал его рассказ в толстую тетрадь. Позже эти записи превратились в повесть.»
Когда после войны в немецком городе Нюрнберге судили фашистских военных преступников, одного фельдмаршала спросили: «В какой момент вы начали понимать, что планы вашего командования терпят крах?»
Он произнёс единственное слово:
Вблизи знаменитой Аппиевой дороги, ведущей к Риму, высится величественный памятник бойцам Сопротивления фашизму. Под ним, в нише молчаливых Ардеатинских пещер, установлены 335 саркофагов. И на одном из них — фамилия русского матроса, о котором в Италии слагают легенды. А он, этот человек, чья жизнь действительно похожа на легенду, оказывается, жив и продолжает трудиться.
О разгаданной тайне римского саркофага, связанной с удивительной жизнью Алексея Кубышкина, и написана эта повесть.
В основе ее сюжета — подлинные события, конкретные факты антифашистской деятельности русских партизан в Италии, трагическая гибель бойцов сопротивления в Ардеатинских пещерах.
В 1945 году в Париже автору этой книги довелось беседовать с выдающимся деятелем французского и международного рабочего движения Марселем Кашеном.
Вспоминая о героической борьбе французских патриотов в годы второй мировой войны, товарищ Кашен рассказал о самоотверженном поведении двух ребят — советского мальчика и французской девочки, бежавших из фашистской Германии и принявших активное участие в освобождении Парижа.
О необыкновенных приключениях двух Гаврошей и рассказывает эта повесть.
В гарнизонном Доме офицеров с утра не умолкала музыка. У входа заливался установленный на дубе громкоговоритель. На высоком овальном балконе с белыми колоннами играл духовой оркестр пехотного училища. Мелодии маршей уплывали в весеннюю небесную синь, разливались но зеленой площади, где бурлили под кумачовыми флагами шеренги демонстрантов. Первомайский праздник совпал с победными боями за Берлин и принес как бы двойную радость — подходил конец войне.
Писатель-фронтовик Олег Константинович Селянкин родился в 1917 году. После окончания десятилетки в городе Чусовом Пермской области поступил в Ленинградское Высшее военно-морское училище имени М. В. Фрунзе.
С первых дней Великой Отечественной войны О. Селянкин — на фронте. Он участвовал в боях при обороне Ленинграда, под Сталинградом, на Днепре, в Польше и Германии. Многие события тех лет он отразил впоследствии в своих книгах «Школа победителей», «Костры партизанские», «На румбе — морская пехота», «Когда труба зовет» и других.
В новой книге О. Селянкин остается верен своей главной теме.
О. Селянкин награжден орденами Красного Знамени, Отечественной войны II степени, двумя орденами Красной Звезды, орденом «Знак Почета», многими медалями. Ему присвоено звание «Заслуженный работник культуры РСФСР».
Повесть в дневниковой форме, написанная после поездки Юрия Германа на Карельский фронт зимой 1942–1943 гг.
Рассказы. Афганистан, 1979–1992.
Каждый ставит точку в одиночку.
Начало истории. Окончание — «Обратная связь».
Давид Каспер – солдат. Сначала Советской, а затем Армии Обороны Израиля.
Воевал, убивал, терял товарищей, был ранен, стал инвалидом.
В его повестях и рассказах точный и жесткий мужской военный быт.
А еще – любовь. Любовь под бомбами в Хайфе во время Второй Ливанской. Любовь под палящим солнцем Тель-Авива…
А еще – правда. Выстраданная, пережитая правда солдата и израильтянина.
Повесть посвящена последнему периоду Великой Отечественной войны, когда Советская Армия освобождала польскую землю.
В центре повествования — образ Генрика Мерецкого. Молодой поляк-антифашист с первых дней войны храбро сражался против оккупантов в рядах партизанских отрядов, а затем стал советским воином — разведчиком. Возглавляемая им группа была заброшена в тыл врага, где успешно выполняло задания командования 3-го Белорусского фронта.
На фоне описываемых событий автор убедительно показывает, как в годы войны с гитлеровскими захватчиками рождалось и крепло братство по оружию советского и польского народов.
Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Школьная повесть о дружбе, о первой любви и первых обидах, о человеческих отношениях; о том, как важно не боятся признать свои ошибки и уметь прощать тех, кто нам дорог…
Как найти начало начал, не обращаясь к сотворению мира? Но если ограничиться более скромной задачей и отправиться на поиски начала нашей эры, нельзя обойти воспоминания Владимира Дмитриевича Набокова. Он начал их писать 21 апреля 1918 г. ровно год спустя после событий, которые видел и определил как «путь, поведший Россию к падению и позору». Не совсем случайно и то, что «Временное Правительство» В. Д. Набокова открывает первый том «Архива русской революции», бесценного источника свидетельств современников о годах катаклизма.
Саванна Дюпрэ учится на первом курсе в Университете Бостона полностью на бюджетной основе. Но успехи в учебе являются лишь одним из ее талантов. Саванна обладает чем-то более удивительным, чем острый ум и ненасытная тяга к знаниям. С помощью обычного прикосновения она может увидеть прошлое любого предмета – способность, из-за которой ее жизнь окажется в опасности, когда учеба приведет ее к многовековому английскому мечу и его ужасным секретам. За все свои триста лет жизни в качестве члена Рода, вампир-воин Гидеон даже представить себе не мог, что снова увидит этот меч, которым несколько веков назад были отняты жизни его маленьких братьев в Лондоне. После смерти мальчиков, Гидеон поставил себе цель избавить мир от Отверженных. Но сейчас он не может не интересоваться тем, было ли жестокое убийство чем-то более зловещим – тщательно спланированным актом, совершенным неизвестным врагом. Врагом, по-видимому, живущим и скрывающимся где-то в Бостоне. Был только один способ подтвердить подозрения Гидеона, но это означало, что он должен использовать невинную, одаренную Саванну, чтобы узнать правду. Правду, которая перевернет все, что она знала о себе и об окружающем ее мире. И с опасностью, поджидающей со всех сторон, страсть, которая вспыхнет между Саванной и Гидеоном, будет искушать их рисковать своими сердцами и жизнями ради любви, которая может длиться вечно…
Источник
