Куклы высокого полета
«Осень моей весны» в постановке Резо Габриадзе
Премьера театр
Фото: Пресс-служба театра Резо Габриадзе
В центре «На Страстном» продолжаются гастроли Тбилисского театра марионеток под руководством Резо Габриадзе. Самый лиричный спектакль мастера пересмотрела АЛЛА ШЕНДЕРОВА.
Когда-то в прежние времена этот спектакль назывался «Осень нашей весны» — режиссер, сценарист (среди его фильмов — «Мимино» и «Кин-дза-дза!»), художник и скульптор (автор памятника Чижику-Пыжику) Резо Габриадзе впервые поставил его в середине 1980-х. Тогда жив был не только Советский Союз, но то, может быть, единственно хорошее, что в нем было: ощущение общей судьбы, да и вообще — духовной общности. Не со всеми, конечно. Но хотя бы с несколькими десятками зрителей, которых вмещал созданный Резо театр — тот самый, с наклонной башенкой и часами, к которому и сегодня стремятся туристы, теряясь на хитро вьющихся тбилисских улочках.
Но теперь маэстро обращается уже не к сверстникам, вспоминающим вместе с ним нищее послевоенное детство, а к новым поколениям зрителей, так что спектакль называется «Осень моей весны». Герой прежний — птичка по имени Боря Гадай: огромный клюв, клочки рыжего пуха и крошечное яйцевидное тельце. Тельце дрожит на ниточках, управляемых грозными богами, то есть кукловодами, одетыми в черное, но не скрывающими своих лиц.
Вообще, в театре Габриадзе все устроено как в древних мифах, где были боги, были великаны, но были и просто люди — так и у Резо куклы бывают разного размера. Есть большой шарманщик Варлаам — он сидит на деревянном ящике и держится за сердце. «Тебе, Варлаам, правда плохо или как тогда в милиции?» — вьется около него Боря, озвученный великим артистом Рамазом Чхиквадзе. После похорон все на кукольной сцене как будто становится меньше: и бабушка Домна, вдова Варлаама, и даже столб со счетчиком, вокруг которого летает Боря, жалуясь на тех «фраеров», что не умеют заставить счетчик крутиться в обратную сторону.
Потом к сухонькой Домне прискачет начальник милиции на крупном коне, на заду которого горит красная звезда: итогом Бориных проказ станет конфискация мебели.
«От двух войн спасся, а на родине стал жертвой квартплаты»,— всплакнет тут Боря, вспомня Варлаама.
Надо ли говорить, что десятилетия назад разлетевшиеся на цитаты реплики сегодня блестят, как новая копеечка? И вот это сочетание неожиданно ставшего злободневным текста со старомодной изысканностью провоцирует зрителя не только на ностальгию и радостное узнавание, но на то самое духовное единение, о котором мы уже позабыли. Хохочущий и повторяющий вслух реплики зал превращается в одного очень детского и абсолютно открытого зрителя.
Кто не видел «Осени моей весны», тому обязательно стоит рассказать, что Боря выкупит мебель, приведя к гипсовому Атланту, поддерживающему деревянный шкафчик с надписью «Госбанк СССР», его подругу Флору и разжившись за это пачкой двадцатипятирублевок. А потом у него окажется тайная любовь — златокудрая Нинель, сетующая на ревнивого мужа и биологическую классификацию, не позволяющую ей любить пернатого. И полетит Боря по всему Кутаиси — плевать в прохожих четвертными, смотреть кино («Кто проткнул экран, целуясь с Вивьен Ли?») и кутить с красотками. Хлебнув из поднесенного птицей бокала, куклы (у каждой своя фигура и кудри особой масти) падают, а пернатый ловелас щекочет им пятки: «Слава труженицам легкого поведения тяжелой промышленности Грузии!»
А потом все будет, как в песне Галича: «Мент приедет на козе, . в КПЗ», только не на козе, а на лошади со звездой. Но прежде чем поймать неуемную птицу и запереть в деревянный ящик с красными буквами КПЗ, мент и бабушка Домна покажут класс мелодекламации, обмениваясь репликами в такт вальсу «На сопках Маньчжурии».
И пока они поют, Боря высовывает поникший клюв из-под арестантской робы и просит бабушку купить ему семейные трусы, как у мужиков в камере, а зритель, задыхаясь от смеха и тоски, думает: почему бы птице просто не вылететь между прутьев? Ан нет: вылететь Боря сможет, только когда его отпустят на могилку к Домне. И подстрелят в полете. Потому что в том заповедном краю, где по-прежнему горят красные звезды, крутятся неумолимые счетчики, а люди снова гибнут за квартплату, единым тюремным правилам всегда подчиняются все, даже птицы.
Источник
«Осень моей весны».
Мы сидели в кафе Резо Габриадзе у театра марионеток имени его же в ожидании начала представления.
Помешивая ложечкой сахар в чашке кофе, смотрела в окно, выходящее в соседний зал.
This photo of Gabriadze Cafe is courtesy of TripAdvisor, а не моё🙂
Но там точно так же сидел этот же грузинский дедушка.
А рядом с ним сверкающая глазами экзальтированная тётечка в шарфике, готовая вот-вот грохнуться в обморок от всего, что вещал ей в диктофон этот самый дедушка.
Среагировала я изначально на это упадание.
Потом на прорвавшийся восторженный шёпот: «. в ВАШ прошлый приезд в Москву. «
Я не тормоз, но настолько была уверена, что Резо Габриадзе давным-давно умер, что попросила мужа перепроверить в Wikipedia.
Оказалось, что этот 79-летний грузинский художник, кинорежиссёр, писатель, сценарист, скульптор и Руководитель театра марионеток имени самого себя — жив-здоров и даже даёт интервью, пока мы ждём его спектакль.
Заодно, всё из той же Википедии, узнала, что он не только кукольник, но и сценарист таких фильмов, как «Мимино» и «Кин-дза-дза».
Спектакль «Осень моей весны» —
Это история о Боре Гадай, маленькой птичке с большим сердцем. Действие происходит в грузинском городке Кутаиси в послевоенное время. После смерти шарманщика Варлама Боря остается единственной опорой в жизни бабушки Домны. Сам того не желая, он превращается в вора, влюбляется в красавицу Нинель и переживает множество опасных и увлекательных приключений. Это рассказ о путешествии сквозь мечты, отчаяние, гнев и радость. Это магическая смесь кукольного мастерства, грузинских народных песен, танцев и дорогих автору воспоминаний.
прошёл ещё и под этим впечатлением.
Рецензия на постановку от журнала КоммерсантЪ-ru.
Трудно было уследить за смыслом, потому что спектакль шёл по-грузински, а субтитры на английском транслировались над сценой, но это удалось.
И неожиданно для меня самой, мне понравилось.
Источник
«Осень моей весны», театр марионеток Резо Габриадзе в «Ударнике»
Сказочный сюжет про птичку Бориса, который после смерти инвалида двух войн Варлама сначала помог его вдове Домне расплатиться с долгами, получив пачку казенных 25-рублевок из Госбанка за посредничество между статуей-колонной банковского портика и его возлюбленной, а потом пустился во все тяжкие, проткнул киноэкран, пытаясь поцеловать Вивьен Ли (до того любил «Мост Ватерлоо), оказался в КПЗ и был приговорен судом к пожизненному заключению в витрине охотничьего магазина с последующей передачей тушки в тбилисскую академию наук (предполагаю, что для кутаисской пташки эта часть наказания особенно тяжела), напоминает (может, это субъективные мои ассоциации) «Счастливого принца» Уайльда, хотя мораль притчи Уайльда другая. У Габриадзе, по большому счету, морали вообще нет, есть только не требующее большой мудрости понимание, что жизнь конечна, а любовь вечна — усатый начальник кутаисской конной милиции («Сталин!» — ошибочно, но от этого не менее радостно узнают в нем своего бессмертного грузинского вождя маленькие русские обезьянки, оживающие на секунду из спячки, в которую их вгоняет представление на незнакомом языке с пунктирно намеченным сюжетом) отпускает Бориса из заточения проститься с умершей Домной, и, подстреленный, пернатый герой умирает на могиле Домны и Варлама, а крест, с помощью которого артист управлял куклой, добавляется третьим к первым двум. Что касается собственно кукольной техники — в этом отношении театр Габриадзе меня не восхищает совершенно, хоть убейте. Сценарий, где натужные афоризмы типа «лучше естественное голодание, чем искусственное питание», наверное, громко и с подтекстом звучавшие в середине 1980-х, сегодня, да еще вперемежку с псевдопоэтичными заклинаниями про «звезды и совесть», не вызывают восторга и подавно. Говорят, еще какая-то выставка кукол Габриадзе проходит в «Ударнике» попутно — я ее не обнаружил, да и что еще можно показать вдобавок к тому, что экспонировалось сравнительно недавно в ГМИИ:
Распиаренный павильон, якобы специально выстроенный для демонстрации спектаклей — это картонный портал, ничем не примечательный, плюс тюлевая занавеска, обтягивающая зрительскую зону по периметру. Впечатление же собственно от спектакля — еще более сдержанные, чем в прошлый раз, когда я пересматривал «Рамону» в СТИ:
От посещения «Ударника» в целом и подавно. Видел в фойе резиновые «скрижали завета» от группы Recycle на стене и видимо им же принадлежащий монументальный памятник фейсбуку (проект надгробия на ближайшую перспективу, как пить дать) в центре зала. «А почему вы продаете входные без места по тысяче рублей?» — допытывал Габриадзе лесбийского вида девицу от организаторов гастролей. — «Мы же договаривались на полторы!»
Источник
Спектакли резо габриадзе осень моей весны
Как и другие спектакли Тбилисского театра марионеток, «Осень моей весны» задумана, написана, поставлена и оформлена Резо Габриадзе. Его тематика — жизнь, смерть, тайна вещей… Спектакль отличается огромным обаянием.
Грузин Резо Габриадзе – по своей сути художник. Он создал мир марионеток, который рассказывает о наших проблемах: – “Ткань, ниточка, талант и душа рассказчика. Мой театр лишен каких-либо претензий, это маленькая птичка грузинской культуры, которая поет собственную песню.
В сущности, это спектакль-эпитафия. Но она так пронзительна, так прекрасна, так талантлива, что хочется навсегда остаться с уходящей натурой. Никогда не взрослеть. Всегда верить, что паровозы ходят по канатам, столбы умеют говорить, муравьи — мыслить, а весь Божий мир одушевлен и пронизан любовью.
Это больше чем спектакль. Резо Габриадзе — художник, сценарист, кинорежиссер, кукольник, а также драматург.
Резо Габриадзе вернул марионетке свободу, обрел собственную
и создал то к чему он, писатель и художник, так долго и упорно стремился.
Пьеса Габриадзе – это не столько урок истории, сколько элегия, не знающая времени, поражающая до глубины души силой воображения в каждой маленькой детали, нежная и полная грации в образах кукол и движениях кукловодов.
The New York Times
Это абсолютный феномен. Это чудесный сплав всего на свете. Это редкий образец романтического искусства, проросшего через бетон соцреализма.
Сталинград» трудно сравнить с чем-либо, что до сих пор видел американский зритель. На техническом языке «Сталинград» — это марионеточный спектакль, но он так далек от нашего представления о марионетках, как чихание от урагана.
Источник
